Родион Малиновский - Солдаты России

Да и во взводе, когда все улягутся на соломе, долго не кончались тихие солдатские беседы. Кто-то мечтает, как он приедет домой, встретит семью — жену, детей или невесту, как потом будет работать на поле в своем хозяйстве.

— Наверное, и земли прибавится? У помещиков-то землю, чай, отобрали.

Кто-то думает о мастерской, о заводе, где трудился до войны.

— А я ведь еще не разучился работать на токарном станке.

— А я слесарить умею, чего хочешь сделаю.

Думал и Ванюша над своей судьбой.

— А у меня нет ни кола ни двора, — сказал он как-то друзьям. — И ремесла никакого в руках... Правда, на земле работать люблю и умею. Но что же, опять батрачить?

— Так для этого надо опять помещиков заводить, чтобы было у кого батрачить! — съязвил кто-то.

— Нет уж, дудки-с! — продолжал Ванюша. — Поеду-ка я в Сибирь, там земель много свободных, бери сколько надо и обрабатывай, собирай хлеб.

— Верно, — оживился Степан Кондратов, — поезжай, паря, к нам в Забайкалье. Земли там видимо-невидимо, а тайге и края нет.

— А что! — совсем уже как о решенном сказал Ванюша. — Вот и поеду туда. Только ребят надо хороших подобрать, чтобы артелью работать. Один не справишься ни с тайгой, ни с землей. Коммуну организуем и заживем за милую душу.

— Правильно, правильно говоришь, паря, — подтвердил еще раз Кондратов.

Его поддержали: действительно, неплохо бы всем сообща, чуть ли не всем взводом, двинуться в Сибирь. Говорят, земля там богатая, а золото под ногами лежит, только копни.

— Золото действительно у нас есть, — ухмыльнулся на это Кондратов, — но копать надо глубоконько. Тут, паря, спину придется погнуть да не одну пару ичигов стоптать, пока сыщешь золото-то. Недаром зовут этих людей старатели. Стараться да стараться надоть на золоте, без тяжкого труда его не возьмешь. Оно в руки сразу не дается.

После таких разговоров за Ванюшей сохранилась кличка «Наш коммунист».

Подполковник Дмитриевский обосновался в санитарной части батальона и решил после первой же офицерской получки обмыть орден Почетного Легиона, уже красовавшийся у него на груди на красной ленточке. И конечно, «смочить», как следует подполковничьи погоны. Весь второй взвод был приглашен на этот пир. В саду был накрыт длинный стол, уставленный вином и поджаренными консервами, в больших мисках был приготовлен вкусный салат. Все поздравляли батальонного доктора и много пили. Консервы и салат были съедены подчистую. Быстро появились помидоры, редис, огурцы; миски вновь заполнились салатом, хорошо просоленным и проперченным. Не хватает только уксуса, определили дегустаторы.

— Возьми-ка в тумбочке бутылку с уксусом и полей салат, — приказал Дмитриевский санитару.

Санитар быстро разлил содержимое бутылки в миски с салатом, и все набросились на еду, расхваливая кушанье. Вскоре и этот салат был съеден. Потом запели песни. Пир затянулся до позднего вечера.

Наутро некоторые из участников пира опять появились в батальонной санчасти, чтобы похмелиться.

— Ну-ка, достань в тумбочке бутылку с касторкой, — распорядился между тем подполковник Дмитриевский, обращаясь к санитару.

Санитар достал бутылку из тумбочки и подал ее Дмитриевскому. Тот посмотрел, понюхал и говорит:

— Что же ты мне уксус дал, дай другую бутылку.

Но другой бутылки не оказалось: она пошла вчера в салат вместо уксуса.

Виктор Дмитриевский зло сплюнул и выругался:

— Ты теперь хоть помалкивай!

Санитар сморщился — он тоже ел вчера салат, — схватился за живот и тут же «съездил в Ригу».

Весть эта все же быстро разнеслась среди солдат. Некоторых рвало, большинство отделались плевками и ругательствами в адрес санитара, а многие, не особенно брезгливые, хохотали до упаду, потешаясь над забавным казусом.

Опять потянулись нудные дни в Плёре. Уже всем приелось безделье. И тут появилась новая страсть — футбол и... самодеятельный театр.

Сначала гоняли мяч на лугу. Наконец мэрия запротестовала: нечего вытаптывать траву. Тогда выбрали на окраине деревни ровное поле, «отдыхавшее» это лето и набиравшееся сил к следующему посеву пшеницы. Поле принадлежало старику Пиньяру. Старик вспомнил свою молодость (когда-то тоже увлекался футболом) и разрешил играть на его земле. Там поставили ворота, разметили штрафную площадку, центр и границы поля — все как полагается. На сетку денег не собрали, но с успехом обводились и без нее.

Начались тренировки. Через неделю-полторы обозначился состав команды. Голкипером стал поручик Семенов, явившийся откуда-то из плена. Он ловко брал мяч, быстро реагировал на удар и редко пропускал голы. В защите играли: Сазонов — правого бека и Протопопов — левого. Когда-то, еще до войны, оба они пробовали свои силы в этой роли. Места полузащитников заняли Ванюша, успевший прославиться сильным ударом, напористостью и способностью быстро вырываться вперед на помощь форвардам, Колька Вознесенский, старый питерский футболист (в свое время ему на футбольном поле даже сломали левую ногу, но она удачно срослась и не напоминала о себе, разве в ненастье немного ныла), и Семин, который играл неплохо, точно пасовал, но был немного вяловат. Неплохая сложилась в команде и пятерка форвардов. Правым краем играл Анисов, с виду неловкий и несобранный. Но он умел, как-то неуклюже вихляясь, не терять мяча и далеко доставать своими неловкими ногами. Мяч он всегда «загребал» туда, куда надо. Правый инсайд подпоручик Смирнов был, в общем-то, физически слабый игрок, но очень ловкий и быстрый. Если ему мяч попадет на чужой половине поля, он обязательно доведет его до штрафной площадки и пробьет по воротам. Центром нападения был хорошо сбитый, сильный крепыш Круглов. Мяч он держал у ног, как на веревочке, и, кроме всего прочего, хорошо распределял мячи между инсайдами для ударов по голу. Он всегда держался немного сзади, а при необходимости, как стрела, вырывался вперед и наносил точный, а главное, очень сильный удар — голкипер почти всегда опаздывал его взять. Левый инсайд Исаев — игрок средней руки, но он всегда хорошо подавал мячи левому краю и старался пробить так, чтобы получить право на угловой удар. Тогда вступал в дело левый край Лебедев. Его прозвали Маруськой за его тонкий стан и девичью наружность. Маруська, как только надо было пробить корнер, лениво устанавливал мяч в углу поля, разбегался и сильно бил. Хитро закрученный мяч летел вроде бы мимо ворот, и голкипер даже не пытался его брать, а он у самой верхней перекладины поворачивался и попадал в ворота. Поэтому Исаев больше играл на Лебедева и на угловой, но если и ему подвернется мяч, то он не промажет. Запасными были Костяев, Сазыкин и Вахрушев, а капитаном команды — Вознесенский.