Родион Малиновский - Солдаты России

Смыв с себя угольную пыль и грязь, пароход тронулся в путь по Малаккскому проливу. На небе ни облачка, солнце палит во всю свою силу, в полдень оно здесь прямо над головой, в зените, от человека нет даже малейшей тени, воздух насыщен зноем. Тяжело непривычному человеку в этих краях, да никуда не денешься. Море даже не колыхнется — лежит спокойно, как зеркало, и, как в зеркале, отражается в нем огромное знойное небо. Вокруг множество островов и островков, а слева по борту проходит большой остров Суматра. Все острова покрыты богатой, прямо-таки райской зеленью. Словом, сказочная страна... Но солдаты вспоминают почерневших от угольной пыли грузчиков и понимают, что рай здесь только для колонизаторов, а для коренного населения родная земля — сущий ад.

Между островами снуют лодки и лодчонки. Корма каждой из них прикрыта какой-то будкой; тут и очаг, тут и жилье, тут и семья, а сам хозяин за веслом — он главная движущая сила. Он двигает по воде свой дом и добывает, как умеет, пропитание для своей семьи, поддерживая ее скудное полуголодное существование. И сам он родился тоже в этой лодке, в ней он вырос, женился и теперь обзавелся целой кучей детей; самый маленький болтает головкой в пологе у матери за спиной. Когда она становится за весло вместо мужа, головка спящего ребенка так сильно болтается, что кажется, вот-вот оторвется. Другой постарше, голопузик, копается в корме лодки, а третий, уже побольше, хлопочет у очага, что-то подкладывая в огонь. Четвертый промышляет морскую добычу, подбирая все живое и съедобное, — он уже помощник. Вот так и живет эта малайская — индонезийская семья, ютясь всю жизнь в лодке.

Остров богат, чего только не произрастает на нем: табак, чай, кофе, хинное дерево, тропические фрукты, масличные пальмы, перец и, конечно, рис — основной продукт питания населения, хотя его не хватает. Здесь производится каучук, к тому же остров богат ископаемыми, но добывается не все. Крупное значение имеет лишь нефть, имеется уголь, золото и серебро. А люди живут очень бедно и терпят издевательства своих поработителей, которые бьют их хлыстами, резиновыми палками и просто чем попало. Не раз поднимались на борьбу люди этого острова, было время, когда они изгоняли своих притеснителей, но феодальные распри помешали им расправиться с колонизаторами — португальцами, французами, англичанами. Потом им прочно сели на шею голландцы.

Никто об этом солдатам не рассказывал, и они так ничего и не узнали бы, если б не оказавшийся на пароходе самарский слесарь, оружейник пулеметной команды, пожилой уже человек Иван Плетнев. Он-то и поведал об истории острова, о страданиях его народа. Пулеметчики заслушивались его, сидя на нарах трюма в темные вечера, когда не хотелось спать, и каждый думал: «Видать, не только в России народ стонет от горя и несправедливости».

Рассказывал Иван Плетнев и о себе. Что посещал в Самаре кружок, учился грамоте, а учительница, молодая женщина, объясняла, почему трудно живется рабочему люду и как надо сплачиваться всем вместе для борьбы с хозяевами и заводчиками за лучшую жизнь. Постепенно участники кружка начали приобщаться к подпольной революционной работе, вдохновителем которой была молодая учительница. Сам Иван Плетнев по ее поручению даже распространял листовки, тайно разбрасывал их по Трубному заводу, где работал.

— Да, прямо глаза нам открыла та учительница, — вспоминал он.

Это Иван Плетнев в Сингапуре постыдил солдата за то, что тот бросил пуговицу вместо монеты и заставил ныряльщика попусту трудиться. Теперь он как-то незаметно, но быстро завоевывал уважение к себе не только среди пулеметчиков, но и среди солдат других рот.

Старый пароходишко маневрировал между островами, часто менял курс и, наконец, вышел в Индийский океан, который был тих и величествен. Кругом чистая вода, ни островка, лишь попадались встречные корабли, ритмично и монотонно нырявшие носами в воду — все же зыбь вызывала небольшую килевую качку. Пароход «Гималаи» также нырял, но как-то никто этого не замечал, видимо, уже привыкли. Только тревоги вызывали некоторую суматоху на корабле, нарушая его размеренную жизнь, да стан летучих рыб привлекали внимание солдат и служили своеобразным развлечением.

Показались на горизонте огни, и темной ночью корабль подошел к острову Цейлон. Плавание уже осточертело, солдаты изнывали от жары и безделья, потеряв счет времени. Некоторые спали, а большинство следило с палубы, как пароход медленно входил в порт Коломбо и еще медленнее причаливал к стенке. Наконец машины остановлены. Постепенно небо начало светлеть и розоветь, показалось солнце. И тут солдат начал «просвещать» писарь пулеметной команды вольноопределяющийся Гагарин:

— Видите гору, вон ее верхушка светится на солнце... Это самая высокая гора на острове.

Писаря, с легкой руки Ивана Плетнева, нарекли князем Гагариным. А кто его знает, может, и князь, всяко бывает. У него образование первого разряда, значит, студент, грамотей — ничего не скажешь. По-французски говорит, и за милую душу объясняется с матросами-французами, и даже с капитаном парохода свободно разговаривает, куда лучше, чем господа офицеры, которые только и знают, что «мерси мусью».

— Ну вот, — продолжает писарь, — гора эта называется Пидуруталагала, и высота ее почти две с половиной версты.

— Ну и название — язык сломаешь, — бросает кто-то реплику.

— Остров этот принадлежит англичанам, — писарь не обращает внимания на шутку, — он богат чаем, каучуконосами и кокосовой пальмой. От Индии отделяется мелким проливом, который имеет много островков, рифов и всяких отмелей. Говорят, что их еще Адам разбросал здесь, поэтому и называют их Адамов мост.

Все внимательно слушают господина писаря, не часто вот так просто вступавшего в разговор с солдатами. Что-то его толкнуло на сближение с ними в этот раз: не то качка, не то частые тревоги и беготня со спасательными поясами по шлюпкам и плотам. А может, просто при виде изумительной красоты острова в лучах восходящего солнца разомлела душа человека, и ему захотелось сказать солдатам несколько слов о нем.

Вдруг покатилась команда:

— По трюмам и твиндекам! Одеть первосрочное обмундирование и приготовиться к прогулке.

Коротко и ясно. Все побежали, громыхая ногами по трапам. Тут же было разъяснено, что полковой командир получил приглашение союзного английского командования. По сему случаю солдаты пройдут по городу с песнями и музыкой.

Все переоделись в обмундирование первого срока — в светло-защитного цвета гимнастерки из тонкого сукна, такие же шаровары и мягкие выходные сапоги с пряжками сбоку у коленок, чтобы можно было потуже затянуть голенища, если они осядут во время ходьбы. Пока строились, выравнивались на пирсе, начальство, начиная от ротных командиров, вплоть до командиров батальонов, подходило и здоровалось. Но вот показался сам полковник Дьяконов. Оркестр заиграл встречный марш, и адъютант полка с шашкой наголо провел по фронту полковое знамя на правый фланг.