Георг Брандес - Генрик Ибсен

Вы оставляете мои письма нераспечатанными, до тех пор пока вы не останетесь одна, чтобы вам никто не мешал! Дорогое дитя, я не хочу вам сказать за это – спасибо. Это лишнее – вы понимаете.

Не огорчайтесь, что я пока не могу творить. В сущности я творю вечно и беспрестанно, или во всяком случае я о чем-нибудь грежу, а когда оно созревает, оно выходит из куколки, как поэтическое произведение.

Мне мешают. Не могу больше писать. В следующий раз более длинное письмо.

Ваш верный, преданный

Мюнхен, 19-го ноября, 1889 г.

Наконец-то я могу послать вам мой новый портрет. Я надеюсь, что он лучше, и в нем больше сходства, чем в прежнем.

Через несколько дней появится в свет моя биография на немецком языке и вы сейчас же ее получите. Прочтите ее при случае. Из неё вы узнаете мою жизнь до сих пор, т.-e. я хочу сказать до конца прошлого года.

Сердечно благодарю вас за ваше милое письмо. Но что вы обо мне думали, что я до сиг пор вам на него не ответил?

Но вы все же знаете, что вы в моих мыслях и там останетесь. Оживленная корреспонденция с моей стороны полная невозможность – я сказал вам это уже раньше. Берите меня таким, каков я есть.

Что касается моих поэтических приключений, и о том, какой «успех» я сделал в последнее время, я собственно мог бы много рассказать. Но я должен это пока отложить. Я усиленно занят предварительною работой для нового произведения. Сижу почти целый день за письменным столом и выхожу чуточку только по вечерам. Грежу, вспоминаю и творю дальше. Творить хорошо; но действительность может иногда быть гораздо лучше.

Ваш глубоко преданный

Два дорогих, дорогих письма получил я от вас и до сих пор ни одного ответа. Что вы обо мне думаете?

Но я никак не могу найти нужного спокойствия, чтобы написать вам нечто порядочное и обстоятельное.

Сегодня вечером я иду в театр смотреть «Враг народа». Думать об этом уже мука для женя.

Итак, пока я должен отказаться от вашего портрета. Но так лучше. Лучше подождать, чем получить портрет, который же удовлетворяет. А, кроме того, ваш любимый мною, светлый образ стоит в моем воспоминании так живо. Я думаю до сих пор, что за ним, скрывается полная загадочности принцесса. Ну, а сама загадка? Из неё можно много черпать красивого и грезить. И это я делаю. Это, во всяком случае, отчасти заменяет недостижимую и беспочвенную действительность. В моей фантазии я вижу вас в украшениях из жемчуга. Ведь, вы так любите жемчуг. В этом есть что-то более глубокое, в этом пристрастии что-то кроется. Но что именно? Об этом я раздумываю часто и порой мне кажется, что я нашел связь, но затем я ее теряю. В следующий раз я, может быть, попробую ответить вам на некоторые ваши вопросы. У меня у самого так много их для вас. Я это делаю внутренне и беспрестанно.

Преданный вам

Мюнхен, 22-го декабря 1889 г.

Как благодарить мне вас за ваше милое, очаровательное письмо? – я прямо не могу. Не так могу, как я бы этого хотел. Писание писем не для меня, мне кажется, я говорил уж вам об этот раньше. Но во всяком случае, вы и сами должны были это заметить.

Но я все-таки читаю ваши письма и перечитываю и снова перечитываю и у меня встает летнее настроение так удивительно свежо и живо. Я вижу, я вновь чувствую пережитое. Я узнал вас, мою дорогую принцессу, как милое летнее создание, только как существо присущее времени года, когда порхают бабочки, и растут на воле цветы.

Как хотел бы я видеть вас также в зимней обстановке. В моей фантазии я это делаю. Я вижу вас на Рингстрассе, легкую, идущую быстро и грациозно, укутанную в бархат и мех.

Я вижу вас также на вечерах и в обществе, особенно в театре, откинувшуюся на спинку кресла со слегка утомленными чертами и с глазами, полными загадочности.

Я хотел бы также видеть вас у вас дома. Но мне это не удастся, так как у меня нет для этого никакой придирки. Вы очень мало мне рассказывали про свою домашнюю жизнь, почти ничего осязаемого. По правде сказать, дорогая принцесса, во многих существенных отношениях мы порядочно-таки чужды друг другу. В одном из ваших прежних писем вы слегка намекнули на это, говоря о моих произведениях, которые недоступны вам в оригинале.

Но не будем про это больше думать.

Ваши музыкальные занятия подвигаются, конечно, постоянно и непрерывно вперед? Это меня в особенности интересует. Но больше всего я хотел бы видеть вас в рождественский вечер в нашем доме, где я предполагаю, вы будете проводить время. Как у вас все это происходит? – я не представляю себе ясно. Я только сочиняю всевозможные способы.

Но у меня мрачное чувство, что рождественский вечер и вы не совсем подходите друг к другу.

Но кто это знает? А может быть. Но при всяких обстоятельствах примите мои сердечные пожелания – сопровождаемые тысячью приветствий.

Всегда вам преданный

Мюнхен, 30-го декабря 1889 г.

Ваш красивый, очаровательный портрет, который так много говорит, доставил мне неописуемую радость.

Я благодарю вас за него тысячу раз и от чистого сердца. И насколько вы теперь, среди зимы, сделали ощутительными короткие солнечные летние дни. Сердечно благодарю вас также за ваше милое, милое письмо. От меня вы сегодня получите всего несколько слов. Мне не хватает необходимых покоя и одиночества, чтобы писать вам так, как бы я того хотел. Моя жена с радостью получила вашу любезную поздравительную карточку. Надеюсь, она сама позднее поблагодарит вас за нее. Теперь она не совсем хорошо себя чувствует.

С некоторых пор мой сын у нас в гостях. Возвратится ли он снова в Вену, или мы пошлем его в другое место, пока не определено.

Примите мои сердечные пожелания к новому году. Также кланяюсь вашей матушке. Еще раз благодарю вас за ваш восхитительный подарок.

Всегда вам преданный

Мюнхен, 16-го января 1900 г.

Прежде всего примите мою сердечную благодарность за ваши оба милых письма, на которые я до сих пор не ответил.

С самого Нового года я быль болен и не брал пера в руки. Вероятно, это было нечто вроде отвратительной инфлуэицы. Теперь мне значительно лучше.

Как больно мне было узнать что вы действительно были больны. Представьте, я имел ясное об этом предчувствие. В моей фантазии я видел вас, лежащую в кровати, бледную, в лихорадке, но обворожительно красивую и милую, как всегда.

Тысячу раз благодарю за хорошенькие цветы, которые вы для меня нарисовали. Это было очень любезно с вашей стороны. Я нахожу, что у вас выдающиеся способности к рисованию цветов. Этот талант вы должны были бы развивать: может быть. вы и делаете это. Но ваш милый голос вы должны беречь, – по крайней мере, теперь!