Георг Брандес - Генрик Ибсен

Как я вам благодарен, что я владею вашим портретом. Больше я ничего не скажу.

Способности писать письма у меня никогда не будет. Я живу в надежде, что вы совсем поправились и шлю вашей уважаемой матушке много приветствий.

Всегда ваш, сердечно преданный

Мюнхен, б-го февраля 1890 г.

Долго, очень долго я оставил лежать Ваше последнее, юное письмо. Я читал его и перечитывал, не отвечая однако.

Примите сегодня в коротких словах мою самую сердечную благодарность.

С этих пор и до того времени, пока мы снова не увидимся лично, Вы письменно услышите от меня очень мало, может быть, изредка кое что.

Верьте мне – так лучше. Это единственно правильное. Я чувствую, что дело моей совести или приостановить, или ограничить нашу переписку [8].

Вы должны пока заниматься мною возможно меньше. Вы должны преследовать другие цели в Вашей молодой жизни и отдаваться другим настроениям.

А я, я много раз говорил уже это Вам, не могу чувствовать себя удовлетворенным только перепиской. Для меня в ней есть всегда кое-что половинчатое, кое что ложное.

Я вижу, я мучительно чувствую, что не могу отдаваться сполна и целиком моему настроению. – Это лежит в моей натуре и не поддается перемене.

Вы такая тонко чувствующая, так инстинктивно проницательная. Поймите это так, как я это думаю. А когда мы снова встретимся, я объясню Вам все подробно. А до тех пор всегда Вы останетесь у меня в мыслях. И тем больше, что эта обременительная половинчатость и обмен письмами не будут мешать.

Тысячу приветствий

Мюнхен, 18-го сентября 1890 г.

Фрёкен Эмилия!

С глубоким участием я прочел Ваше грустное сообщение. Будьте уверены, что я в особенности в это тяжелое для Вас и Вашей матушки время был с Вани всеми моими лучшими мыслями и теплыми чувствами. Скорбь о потери Вашего отца выражена в вашем милом письме так захватывающе и трогательно, что я ш>чувствовал себя глубоко взволнованным.

И так внезапно, так неожиданно, так неподготовленно Вас застиг этот удар судьбы. Я с умыслом отложил мой ответ на сегодня – утешать в таких случаях невозможно. Только время сможет залечить рану, нанесенную Вашей душе. И будем надеяться, это придет, хотя и мало помалу. Я всем сердцем понимаю Вас, когда Вы глубоко жалуетесь, что не были около Вашего отца в последнее время. Но я думаю, что, может быть, это лучше.

Надеюсь, что это письмо застанет еще Вас в Альтъаусзе. Да будет для Вас пребывание там благодетельно.

Моя жена и сын в настоящее время в Риве и останутся там, вероятно, до середины октября, а, может быть, и дольше. И так, я живу здесь один и не могу отсюда уехать. Но объемистая драма которою я сейчас занят, будет, насколько я могу предвидеть, готова только в октябре, хотя я ежедневно и по целым дням сижу за письменным столом. Кланяйтесь, пожалуйста, Вашей уважаемой матушке, а сами примите с дружеским расположением тысячу сердечных приветствий от неизменно Вам преданного.

Мюнхен, 30-го декабря 1890 г.

Ваше милое письмо я получил. А также и колокольчик с красивой картинкой. Я Вам благодарен от всего сердца. Моя жена находит, что картина хорошо нарисована. Но я прошу Вас: не пишите пока больше ко мне.

Когда обстоятельства изменятся, я Вам сообщу. Я Вам скоро пошлю мою новую драму. Примите ее дружески, но молча.

Как хотел бы я Вас снова увидеть, говорить с Вами. Счастливого нового года Вам и Вашей матушке желает неизменно Вам преданный

Замечание. Фрёкень Бардах на это письмо не ответила. Только 7 лет спустя она ему телеграфировала, поздравляя с 70-ти летним днем рождения. В ответ она получила его фотографий и следующие строки.

Христиания, 13-го марта 1898 г.

Сердечно любимая Фрёкен!

Примите мою глубокую благодарность за Ваше письмо. Лето в Госсензасе было самым счастливым, самым лучшим во всей моей жизни.

Не смею о нем думать, но должен это постоянно – постоянно!

Верный и преданный Вам

Георг Брандес, месяца за 3 до смерти Ибсена приглашенный обществом студентов в Христиании, прочел здесь этот доклад при огромном одобрении публики.

Сведруп, бывший тогда либеральный министр, вожак свободомыслящей партии, известный проведением многих либеральных реформ.

Эти письма приводятся мною ниже.

Дочь самого Брандеса.

Теперь национальный театр.

За полгода до смерти Ибсена г-жа Бардах прислала эти письма Георгу Брандесу с просьбой опубликовать их в европейской прессе. Основываясь на том, что Ибсен был тогда в таком состоянии, что не мог лично дать или не дать на это своего согласия – Брандес отказался это сделать и опубликовывает их теперь после его смерти. Перев.

Барышня.

Фрекен Бардах поступила по желанию Ибсена и написала ему только полгода спустя, по случаю смерти своего отца.