Вячеслав Козляков - Царица Евдокия, или Плач по Московскому царству

21 сентября в первом письме императору Петру II царица Евдокия жаловалась внуку на действия Меншикова, обвинив его в препятствиях к их встрече:

«Державнейший император, любезнейший внук!

Хотя давно желание мое было не токмо поздравить ваше величество с восприятием престола, но паче вас видеть; но понеже счастию моему по се число не сподобилось, понеже князь Меншиков, не допустя до вашего величества, послал меня за караулом к Москве. А ныне уведомилась, что за свои противности к вашему величеству отлучен от вас; и тако примаю смелость к вам писать и поздравить. Притом прошу: если ваше величество к Москве вскоре быть не изволите, дабы повелели быть к себе, чтоб мне по горячности крови видеть вас и сестру вашу, мою любезную внуку, прежде кончины моей. Прошу меня не оставить, но прикажи уведомить, какое ваше изволение будет.

Вашего императорского величества бабка ваша благословение посылает.

Сентября, 21 день 1727 году» {244} 244 Переписка царицы Евдокии с внуком была впервые опубликована в 1862 году. Здесь и далее письма публикуются по новейшей публикации Ю.М. Эскина, подготовленной по автографам из РГАДА. См. приложения к книге: Павленко Н.И. Петр II. М., 2006. Приложение 1. Переписка Петра II с бабушкой, бывшей царицей Евдокией Федоровной (монахиней Еленой). 1727–1728 годы. С. 185–188. Ср. также: Письма русских государей… Т. 3. С. 69–70. .

Почерком царицы Евдокии в этом письме написаны только последние слова о благословении, и это не случайно. Разве так она должна была обращаться к внуку, которого страстно желала увидеть! Как и ее письмо, адресованное Меншикову, так и первое обращение к Петру II с жалобой на своего гонителя производят впечатление чего-то чужого, используемого в малопонятной игре. Но выбора у нее не было, и она искренне пыталась успеть сказать о своем страстном желании увидеть внуков. Об истинных чувствах царицы Евдокии лучше всего говорит другая, не имеющая точной даты записка, которую и следует признать настоящим первым обращением к внуку:

«Внук мой дорогой император Петр Алексеевич, здравствуй и с сестрой своей царевной Натальей Алексеевной. Пожалуй, мой батюшко, дай мне себя видеть, докамест я жива. Чтоб мне на вас наглядетца. Засем бабка ваша монахиня Елена благословение подаю» {245} 245 Павленко И.И. Петр II… Прил. 1. С. 186. В издании «Письма русских государей» приведено факсимиле этой записки. См.: Письма русских государей… Т. 3. С. 183. .

Царица Евдокия опять сама пишет только слова о благословении. Но вспомним ее обращения к «лапушке» мужу! Такую записку внуку никто не мог написать, кроме нее самой. И способ передать записку она искала сама, действуя через князя Алексея Григорьевича Долгорукого — отца «фаворита», самого близкого к императору Петру II в то время человека князя Ивана Долгорукого [44] Император Петр II извещал бабушку именно о двух полученных «писаниях», одно через канцлера графа Гавриила Ивановича Головкина, другое — через князя Алексея Григорьевича Долгорукого. См.: Письма русских государей… Т. 3. С. 72–73. . Интересно, кто же мог надоумить ее обратиться за помощью к сопернику барона Остермана при дворе императора Петра II?

Скорее всего, это был опальный сенатор Петр Павлович Шафиров, низвергнутый из чинов еще в 1723 году, но прощенный Петром I [45] Одна из дочерей П.П. Шафирова была замужем за князем Сергеем Григорьевичем Долгоруким, поэтому он должен был быть близок к своим свойственникам князьям Долгоруким. См.: Корсаков Д.А. Князь С.Г. Долгорукий и его семья в ссылке (Их жизнь в Раненбурге с 1730 по 1735 г.). Исторический очерк по неизданным документам // Исторический вестник. 1880. Т. 1. № 3. С. 457–472. . Очень давно, в те времена, когда Евдокия Федоровна была царицей, он был всего лишь малоприметным служащим Посольского приказа, но с тех пор с его именем оказалось связано немало дипломатических успехов. И всё же ссоры с всесильным фаворитом Меншиковым, а еще Григорием Скорняковым-Писаревым — тем самым следователем, сыгравшим роковую роль в жизни царицы Евдокии, — сначала привели Шафирова на эшафот, а потом в ссылку (барон едва не заколол Преображенского полковника и обер-прокурора Сената Скорнякова-Писарева шпагой) {246} 246 О ссоре П.П. Шафирова с Г.Г. Скорняковым-Писаревым см. подробнее: Серов Д.О. «И сочиняет у себя бабьи игрища…» Из жизни Григория Скорнякова-Писарева, бомбардира и обер-прокурора // Родина. 2000. № 5. С. 101–105. . Екатерина I помиловала Шафирова и даровала ему должность президента Коммерц-коллегии. Но с ее смертью опять произошли перемены, Верховный тайный совет (пока в силе был Меншиков) приговорил отправить Шафирова в Архангельск — заниматься китоловным промыслом. Барону очень не хотелось оставлять должность президента Коммерц-коллегии и покидать Москву Он все оттягивал дело, прося отсрочки до зимнего пути и решения семейных дел.

После падения Меншикова и перевода царицы Евдокии в Новодевичий монастырь Шафиров быстро сообразил, какую пользу сулило ему появление в Москве родной бабки императора. Он настолько часто ездил в Новодевичий монастырь, что это перестало быть тайной даже для иностранных наблюдателей. В донесениях герцога Хакобо де Лириа к испанскому двору говорилось о бароне Петре Шафирове: «Теперь он живет в ссылке в Москве, где находится и царица, бабка нынешнего царя, у которой Шафиров бывает ежедневно. Нет сомнения, что она получит большой вес в правлении с переездом Двора в Москву; и многие, зная, как сильно она ненавидит иностранцев, думают, что она низвергнет Остермана и посадит на его место Шафирова. Впрочем, прежде чем двор приедет в Москву, Шафирову послали приказание отправиться в Архангельск: в его беспрестанных посещениях царицы увидели дурные замыслы» {247} 247 Письма о России в царствование Петра Н-го, в Испанию Дука де Лирия, бывшего первым Испанским посланником при нашем дворе. Перевод с испанского, священника К.Л. Кустодиева // Семнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый Петром Бартеневым. М., 1869. Кн. 2. С. 33. .

Барон Андрей Иванович Остерман, исполняя «просьбу» царицы Евдокии и соблюдя субординацию, передал ее письмо императору Петру II через канцлера Гаврилу Ивановича Головкина. 27 сентября из Петербурга в Москву отправился нарочный, чтобы привезти ответ внука-императора своей «государыне-бабушке»:

«Дорогая и любезная государыня бабушка!

Понеже мы уведомились о бывшем вашем содержании и о нынешнем вашем прибытии к Москве, того ради не… оставим чрез сие сами к вам, моя… бабушка, писать и по вашем нам весьма желательном здравии уведомиться. [А мы от всего нашего сердца желаем от всемогущего Бога постоянного и многолетняго здоровья и просим вас дорогая государыня бабушка.] И для того прошу вас, государыня дорогая бабушка, не оставить меня в празнейших писаниях о своем многолетнем здравии, которое я желаю от Господа Бога, дабы во многие лета постоянно содержано было. Только де, любезнейшая государыня бабушка, прошу ко мне отписать, в чем я вам могу услугу мочь или чем послужить ежель верно исполнять [обещаюсь] не примену, яко же я непременно пребуду, дорогая и любезнейшая моя бабушка.