Ромэн Яров - Творцы и памятники

Резервуары. Около 20 тысяч штук выпустила их фирма Бари.

Перекрытия заводских цехов, железнодорожных станций, театральных залов и ресторанов — в Москве, Петербурге, Баку, Туле — до Актюбинска и Ташкента,

Портовые сооружения на Балтийском, Черном, Каспийском морях.

Трубы, водонапорные башни, маяки…

Паровые котлы.

И много-много другого, для чего обычному человеку не хватило бы всей жизни.

Попадаются на его пути и те, кто, относясь к нему доброжелательно, ничего не понимают в особенности его работы. Они говорят:

— Владимир Григорьевич, вы настоящий русский Эдисон.

Они хотят польстить; но откуда им знать, что сходство между Шуховым и Эдисоном внешнее, кажущееся, вызванное лишь обилием изобретений того и другого.

Эдисон — гений конструкторской мысли, но также и неутомимого, настойчивого, всеохватывающего поиска. Он не теоретик, он практик. Он способен поставить тысячу, 10 тысяч, 100 тысяч опытов, чтобы найти одно-единственное решение. Эдисон может себе это позволить: изобретения дали ему много денег; его лаборатории обширны и богаты.

Шухов делает свои открытия «на кончике пера». Он не президент промышленных компаний и даже не акционер их. У него нет лабораторий, и проводить тысячи опытов он не может. Да это и не нужно ему. Он ищет прежде всего математические закономерности работы той машины, которую должен создать. Они подсказывают Шухову метод. А блестящий талант инженера — конструктивное выполнение найденного метода.

Нет, Шухов не Эдисон. Одинаково сложны задачи, которые стоят перед обоими, но разными путями идут они к решению.

Есть и еще разница. Эдисон для американцев — воплощение не только технического гения, но и духа предпринимательства. Он продавал газеты, а теперь миллионер — об этом знает в Америке любой мальчишка.

Шухов газетами не торговал и миллионером не стал. И рекламы его достижениям никто не делал. Он — тихий гений.

Судя по началу, ох каким неспокойным предстоит быть новому веку! В Москве черносотенцы убивают большевика Баумана, и похороны превращаются в многочасовую демонстрацию. В декабре 1905 года вспыхивает восстание. На Пресне баррикады, целый день доносится стрельба. Пятидесятилетний человек, известнейший конструктор, главный инженер солидной фирмы по манере поведения напоминает фоторепортера. Целые дни бегает он по городу, пригибаясь, вытягиваясь, ища нужную для съемки точку. Если нужно — на дерево залезет; если нужно — на забор. Вечером приходит домой довольный. Еще один уникальный снимок…

— Угомонись, — говорит жена. — Солидный господин, а все еще ведешь себя, как мальчишка. Летом на велосипеде гоняешь, сейчас на заборы лезешь…

— Аннушка, — отвечает Владимир Григорьевич, — разве можно не запечатлеть то, что делается сейчас? Ведь это история! Когда-нибудь мои снимки помогут изучать эпоху. А что до велосипеда, так ты знаешь: я жизнь люблю. Все, чем она богата. Мчаться наперегонки, рисовать, играть на скрипке, мастерить самоделки… Я хотел бы все испытать, во всем быть искуснейшим. Восстание, что идет сейчас, движение масс — это одно из стремительнейших проявлений жизни. Я сочувствую восставшим как человек и восхищаюсь ими даже немного как художник.

Это только кажется, что Шухов мальчишка, которого задор толкает на приключения. Владимир Григорьевич — человек, много и мучительно размышляющий над тем, что происходит в стране. Проигранная война с Японией больно отозвалась в его душе. И среди московской интеллигенции, к которой принадлежит Шухов, многие сочувствуют революционерам и ненавидят царя. Друг Шухова, профессор Московского высшего технического училища Худяков выпустил книгу «Путь к Цусиме». Замысел ее прямо и откровенно выражен в предисловии: «…Раскрыть глаза русской читающей публике на деяния той замкнутой касты, содержание которой все время ложилось на бюджет России тяжелым бременем и непроизводительно отнимало народные средства от удовлетворения насущных потребностей страны, надолго обрезая главные массы ее народонаселения на безграмотность и полунищенское существование…» По просьбе Худякова Шухов написал для книги маленькую главку о соотношении между русским и японским военно-морскими флотами. И вот однажды вечером раздался звонок. Вошли жандарм и морской офицер — капитан второго ранга.

— Не в свое дело лезете, господин Шухов, — грубо начал жандарм.

Капитан перебил его:

— Ваши политические взгляды, господин Шухов, меня не интересуют. Важно другое: в главе из книги «Путь к Цусиме», которую вы написали, приводятся точные данные о русском военно-морском флоте. Они секретны. Откуда вы их взяли?

— Пойдемте. — Шухов повел моряка в кабинет, положил перед ним английские, французские, немецкие журналы.

— Вот где содержатся ваши секретные данные — в иностранных журналах, которые я выписываю уже много лет. У меня лучшая в Москве научно-техническая библиотека. Смею вас уверить: японцы весьма внимательно со всем этим ознакомились. Так что сведения ушли от вас. И, господин офицер русского флота, неужели вам не стыдно оказаться в одной компании с жандармом? Неужели вы сами не понимаете, кому обязана Россия поражением в этой несчастной войне?

Война, начавшаяся 1 августа 1914 года, тянется уже третий год. На западе русские армии сражаются с немецкими и австро-венгерскими войсками, на юге — с турецкими. Германия вступила в схватку с Россией на востоке, с Англией и Францией — на западе. На другом конце света Япония тоже объявила войну Германии и захватывает ее колонии. Готовятся начать битву Соединенные Штаты Америки. Человечество еще не знало такой войны. Ее называют мировой.

Немцы очень сильны. Они готовились к войне долго, методично и пунктуально, продумывали каждую мелочь. Они отлично вооружены. Они едва не разбили французов в первые дни войны. Люди, склонные к возвышенным выражениям, говорят об их армии, как о грозном Левиафане [6] Левиафан — легендарное чудовище. из стали, движущемся с быстротой переходов, совершенством маневров и силой ударов, которых не было еще ни в одной войне. Пять русских корпусов — целая армия — погибли в лесах и болотах Восточной Пруссии, чтобы ослабить натиск немцев на Париж.

Русской армии трудно бороться с немецкой. Она хуже вооружена, хуже оснащена технически. Ей нечем отвечать на ураганный огонь немецкой артиллерии — не хватает снарядов. И винтовок тоже не хватает. Десятки тысяч людей идут на верную смерть. Всеобщее недовольство царит в народе.

Озлоблены мужики. Их отрывают от полей, одевают в шинели и шлют, плохо вооружив, в окопы, на верную смерть.