Г. Бельская - Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых

Когда ГОСУДАРЬ был привезен к дому, около дома стал собираться народ. Я помню, Голощекин кричал: «Чрезвычайка, чего вы смотрите?» Народ был разогнан».

А вот как запомнилось заселение Царской Семьи в ДОН А.Н. Жилинскому, рассказавшему об этом на «Совещании Старых Большевиков по вопросу пребывания Романовых на Урале» 1 февраля 1934 года:

«Начался момент их привоза. Приехали и осмотрели дом: Филипп (Ф.И. Голощёкин. — Ю.Ж. ), Белобородов, Дидковский, Чуцкаев. Все нашли подходящим, сдали под охрану Родионову, который убит при Невьянском восстании. (…) Когда подошла машина, Родионов принимает ее на парадном крыльце, просит войти. Начинает обыскивать ее (Государыню. — Ю.Ж. ), она начинает протестовать и говорит, что у нее здесь медикаменты, которые знает доктор Боткин и которые не подлежат осмотру со стороны мужчины. Родионов заявляет: «Я начальник караула и должен знать все, что есть у вверенных мне под охрану людей.

Александра начинает сильнейшим образом возмущаться, а Николай говорит: «Да, видимо я был некоторое время среди людей». Филипп делает такое замечание: «Гражданин Романов, если позволите себе выражаться в таком виде, мы немедленно Вас отправим в тюрьму». Николай удивленно спрашивает: «В тюрьму?» Филипп отвечает: «Да, в Ваш дом, который Вы построили». У Николая вид был чрезвычайно жалкий. Эту машину обыскали и отправили. Подходит вторая машина, в которой Боткин и князь… Первый выходит князь и хочет, чтобы его обыскали. Филипп говорит: «Вы отойдите налево». — Почему? «Вы поедете в другое караульное помещение». — В какое? «В тюрьму», — прямо режет Филипп. Боткин смутился и спрашивает: «Мне куда, направо или налево?» Филипп говорит: «Вы — прямо».

Убедившись, в том, что Августейшие Узники не выдвигают каких-либо жалоб, А.Г. Белобородов и Ф.И. Голощёкин уехали (вероятнее всего, вместе с ними уехал и Н. Родионов), поручив дальнейшую заботу о Царской Семье членам Исполкома Уральского Облсовета Б.В. Дидковскому и А.Д. Авдееву. (Б.В. Дидковский в этот день был дежурным от Исполкома Облсовета.)

Сразу же после их отъезда, Б.В. Дидковский и А.Д. Авдеев приступили к самому тщательному обыску личных вещей Царской Семьи.

Этот инцидент просто не мог не найти своего отражения в дневнике Государя, который, что называется, по горячим следам, так описал произошедшее:

« Долго не могли раскладывать своих вещей, так как комиссар, комендант и караульный офицер все не успевали приступить к осмотру сундуков. А осмотр потом был подобный таможенному, такой строгий, вплоть до последнего пузырька походной аптечки Алике. Это меня взорвало, и я резко высказал свое мнение комиссару ».

Краткие дневниковые записи Государя существенно добавляют показания Его личного камердинера Т.И. Чемадурова.

Из Протокола допроса Т.И. Чемадурова 15–16 августа 1918 года:

«Как только Государь, Государыня и Мария Николаевна прибыли в дом, их тотчас же подвергли тщательному и грубому обыску; обыск производил некий Б.В. Дидковский и Авдеев — комендант дома, послужившего местом заключения. Один из производивших обыск выхватил ридикюль из рук Государыни и вызвал этим замечание государя: «До сих пор я имел дело с честными и порядочными людьми». На это замечание Дидковский резко ответил: «Прошу не забывать, что Вы здесь находитесь под следствием и арестом!».

Из Дневника Е.И.В. Государя Императора Николая II Александровича:

«17 апреля. Вторник.

( … ) Дом хороший, чистый. Нам были отведены четыре большие комнаты: спальня угловая, уборная, рядом столовая с окнами в садик и с видом на низменную часть города, и, наконец, просторная зала с аркою без дверей. ( … ) К 9 час., наконец, устроились. Обедали в 4 ½ из гостиницы, а после приборки закусили чаем.

Разместились след. [ ующим ] образом: Алике, Мария и я втроем в спальне, уборная — общая, в столовой — Н. Демидова, в зале — Боткин, Чемодуров и Седнев. Около подъезда комната кар. Офицера. Караул помещался в двух комнатах около столовой. Чтобы идти в ванную и WC, нужно было проходить мимо часового у дверей кар. Помещения. Вокруг дома построен очень высокий дощатый забор в двух саженях от окон; там стояла цепь часовых, в садике тоже ».

Таким образом, «заселившиеся» в дом Ипатьева «жильцы» на 17 (30) апреля 1918 года, распределились по комнатам следующим образом:

Комната VII (зал) — Е.С. Боткин, Т.И. Чемадуров и И.Д. Седнев;

Комната VIII (гостиная) — не занята;

Комната IX (столовая) — А.С. Демидова;

Комната X (гардеробная) — Великая Княжна Мария Николаевна;

Комната XIII (спальня) — Государь Император Николай II Александрович, Государыня Императрица Александра Фёдоровна.

Первое возникшее неудобство, с которым пришлось столкнуться Августейшим Узникам и Их слугам на новом месте, заключалось в неисправности водопровода, что в свою очередь исключало нормальную работу всей системы канализации. Но для Царской Семьи подобная ситуация была не нова: в первые дни Её пребывания в Тобольске, работа водопроводной системы Губернаторского дома также оставляла желать лучшего…

Первым Комендантом ДОН был назначен член Исполкома Уральского Облсовета А.Д. Авдеев, можно сказать, выслужившим эту должность участием в «тобольской эпопее», связанной с перевозкой первой части Царской Семьи в Екатеринбург.

Александр Дмитриевич АВДЕЕВ (1887–1947) происходил из семьи потомственного старателя, проработавшего на золотоносных шахтах Урала, более 35 лет. Свою трудовую жизнь он начал с 9 лет, так как в их семье было шестеро детей и заработка отца явно не хватало для того, чтобы прокормить такую большую семью. Окончив в 11 лет начальную школу при прииске, он стал трудиться на подземных разработках золота, выполняя сначала посильную его возрасту работу, а затем работая забойщиком, откатчиком, молотобойцем, кочегаром или слесарем.

Ещё в юношеском возрасте Александр Авдеев попал под влияние социал-демократической пропаганды. А пользуясь тем, что он хорошо знал казахский язык, а также обычаи местного казахского населения, местные большевики зачастую прибегали к его помощи, пряча нелегальную литературу в казахских юртах. В 1912 году он становится членом РСДРП и уже в следующем году выступает одним из организаторов забастовки на прииске Канадка, которая, тем не менее, не получила особой поддержки в рабочей среде и поэтому не нанесла, сколько-нибудь, значительного ущерба производству. В силу этих обстоятельств, её организаторов просто уволили, а наиболее активных (в том числе и А.Д. Авдеева) рассчитали с «волчьим билетом», лишавшим возможности дальнейшего трудоустройства на золотые прииски. С этого момента А.Д. Авдеев, скрываясь от полицейского надзора, переходит на нелегальное положение. В годы Первой мировой войны Авдеев попадает по мобилизации на Исетский металлический завод (братьев Злоказовых), изготовляющий для фронта болванки 6-ти дюймовых артиллерийских снарядов. На этом предприятии он оказался, что называется, в своей среде. И буквально с первых дней работы, уже возглавляет заводскую группу большевиков, бывший руководитель которой С. Устинов незадолго до его приезда был арестован.