Питер Керр - Зима в раю

Затем нужно было подумать о деревьях, мрачно продолжал Рафаэль.

– Ah, sí, los árboles… los árboles [124]. – Он почесал подбородок и пристально всмотрелся в сад, который, на мой непросвещенный взгляд, в ярком утреннем свете являл собой великолепное зрелище.

– С деревьями-то, надеюсь, нет никаких серьезных проблем? – рискнул я поинтересоваться.

Рафаэль покачал головой:

– Серьезных проблем нет, mi amigo , есть одна очень серьезная проблема. Ah sí. Un problema MUY grande!

Поскольку мои познания в сфере выращивания фруктов граничили с полным неведением, я был рад возможности поучиться у любого, кто готов был уделить мне время. Перед отъездом из Британии я купил несколько книг по садоводству и изо всех сил старался постичь основы древоведения, но пока, вынужден признать, едва лишь коснулся поверхности того, что оказалось бесконечно сложным предметом.

– В чем именно состоит эта problema muy grande ? – с тревогой спросил я у Рафаэля.

Он прочистил горло, помолчал, потом прочистил горло еще раз и издал дребезжащий кашель, который перерос в гортанное бульканье, напоминавшее больше всего звук прочищаемого засора канализации. После чего Рафаэль крепко схватил меня за руку, используя ее в качестве опоры, и отправил извергнутый комок слизи по идеально высокой траектории через колодец к основанию ствола грецкого ореха, куда, вероятно, и целился.

Облизав губы, старик подмигнул мне водянистым глазом.

– Что, красота? Немногие так могут, amigo !

– Да уж, немногие. Но что насчет той проблемы с деревьями? – Скрывая свое восхищение несомненным мастерством собеседника в искусстве плевать, я попытался вернуть его к интересующей меня теме.

Рафаэль откинулся на спинку скрипящего старого стула и сцепил руки за головой.

– Ах, если бы вы только видели эту ферму, когда ею заправлял отец сеньоры Франсиски, – ностальгически протянул он, прикрывая глаза и надвигая кепку на лицо. – Ah, sí … Отец сеньоры Франсиски… старый Пако. Что за человек был… настоящий maestro … maestro деревьев. Когда-то это была лучшая ферма в долине. Все приходили посмотреть на деревья… такие красивые они были.

– Очень хорошо, но скажите же мне, в чем состоит проблема с моими деревьями, Рафаэль. Мне очень нужно знать.

– А какое вино он делал! Ah, sí … вино старого Пако. Он делал его из винограда, что растет прямо на этой террасе – aquí mismo [125]. Бывало, теплыми летними вечерами сидели мы с ним здесь с бутылкой-другой вина… на этих самых стульях – aquí mismo. Ah, sí … если бы только вы видели эту ферму в то время. Ah, sí … – Из-под вельветовой кепки раздался приглушенный храп, оповещая меня о том, что Рафаэль заснул.

Я смотрел на старика, развалившегося на стуле. Одет он был не лучше пугала, и вряд ли хотя бы раз за всю свою жизнь довелось ему побывать обладателем больших денег или иных материальных ценностей. Но у него была большая семья – чем он откровенно гордился, у него был небольшой дом, и у него были козы. Более того, он жил среди хороших друзей в маленькой деревне, где люди, животные, земля, дикие растения и садовые деревья по-прежнему сосуществовали в гармонии и зависели друг от друга. Это жизнь простая, но во многих смыслах – завидная, особенно если она протекает в идеальном климате и среди прекрасных пейзажей.

Несомненно, подобный жизненный уклад уходит навсегда. Повсеместное наступление массового туризма, телевидения, «прогресса» просто не оставляет ему места. И все же, несмотря на перемены, долина была такой же, как всегда. Горы, сосны, маленькие сады и старые каменные усадьбы никуда не исчезли. Это не они меняются, а меняется мир вокруг них.

Я снова задумался над воспоминаниями Рафаэля о том, какой когда-то была эта ферма, и пообещал себе, что сделаю все что в моих силах, чтобы вернуть ее в прежнее состояние. Мне несказанно повезло получить возможность это сделать, и реализовать эту возможность – моя прямая обязанность. Я знал, что задача передо мной стоит нелегкая, но выполнимая – только потребуется много тяжелого труда… и много хороших советов.

– Abuelo! Abuelo! Tengo hambre! [126]– закричал вернувшийся откуда-то внук Рафаэля и потянул деда за рукав.

– Ага, Педрито. – Рафаэль передвинул кепку на затылок, потер глаза и зевнул. – Sí, sí – ты проголодался. Пора уже нам идти домой; но сначала я должен заплатить señor за апельсины.

Мне вообще-то не хотелось брать со старого Рафаэля ни песеты. Деревья были увешаны апельсинами, для которых нам еще предстояло найти оптового покупателя, так что несколько килограммов плодов, сорванных стариком, ничего не меняли, тем более что он сам их собирал. Но он всегда настаивал на оплате, поэтому, дабы не ранить его гордость, я называл ему номинальную цену.

– Cuanto es? [127]– спросил Рафаэль, засовывая указательный и большой палец в крошечный кожаный кошелек.

– Пусть будет сто песет за мешок.

Рафаэль посмотрел на меня задумчиво, потом приподнял один из мешков.

– Вы не собираетесь взвесить их?

Зачем утруждать себя взвешиванием апельсинов, когда я отдаю их практически даром, подумал я. Но, желая угодить Рафаэлю, снял со стены сарая древний безмен и подвесил мешок на крючок.

– Десять кило, más o menos [128], Рафаэль.

– Muy bien, muy bien [129].

Теперь он казался довольным и без разговоров вручил мне сто песет. Я заподозрил, что Рафаэль был признателен мне за выгодную цену, а непременно взвесить апельсины он хотел для того, чтобы точно знать, сколько именно выгадал.

Он поднял второй мешок.

– А что с этими?

– Хорошо, я взвешу для вас и этот мешок, если хотите.

Рафаэль неожиданно засмущался.

– Ну… дело в том, что я собрал эти апельсины с земли… И подумал, что может быть…

– С земли? Но в них наверняка завелись черви и все такое. Их есть нельзя.

– Hombre , червяки полезны. Апельсины все равно пойдут на сок, так что все червяки, которые в них есть, тоже будут раздавлены. Немного сахара и… – Он засмеялся, заметив, как я содрогнулся от отвращения. – Говорю вам. Они полезны, amigo . Я всю жизнь пью сок из червивых апельсинов, и только посмотрите на меня: у меня четыре сына, три дочери и пятнадцать…

– Ладно, ладно, Рафаэль, я верю вам, и вы можете собирать столько апельсинов с земли, сколько пожелаете – в любое время.

– Grati’? [130]

– Sí, sí, absolutamente gratis.

Я сумел-таки сделать Рафаэля счастливым.

– Совсем как старый Пако, – просиял он и пошел к воротам.

Хотя я понимал, что в определенной мере комплимент старика был вызван корыстными соображениями, все же его чувства, я не сомневался, были искренними. В каком-то смысле он просто отвечал взаимностью на мой акт доброй воли, и я поблагодарил его за это.