Софья Толстая - Мой муж Лев Толстой

Да, что такое смерть? Куда-то уходим мы все и расплываемся опять в вечность все по той же Воле, по которой побыли и здесь, на земле.

Лев Николаевич тоже огорчен. И страшно, что по инерции течет все так же наша жизнь.

Вечером ездила на лекцию петербургского профессора Докучаева о сложных вопросах простоты строения Земли, о законе притяжения и отталкивания и о вытекающей из этою закона борьбы, любви и т. д. Вернувшись, застала у нас всю семью Бутеневых, Писарева с женой, и С.А. Философову, и Касаткина, и князя Накашидзе, высланного с Кавказа за сношение с духоборами. Болтали до ночи, но все это люди чрезвычайно порядочные и приятные; я им была рада.

Л.Н. расчищал каток в саду с Иваном, потом катался немного и перед обедом ездил верхом. Вечером спал и сидел охотно с гостями. Писал письма и опять переправил кое-что и прибавил в свою статью «Что такое искусство?» по моему уже изданию.

Все эти дни горевала и плакала по Лизе. Была в клинике; профессор Левшин с своими ассистентами смотрел посредством лучей Рентгена, нет ли у меня в руке, которая очень болит, иголки. Но не нашли, а нашли аневризм артерии и сделали перевязку и хотят делать разрез. Профессор Докучаев ездил со мной и сидел у нас вечер. Ненормальный и нездоровый умственно человек, сегодня приходил рассматривать мои фотографии и просил ему дать. – Была и на панихиде по Лизе, в церкви, где собрались ее московские родные и друзья.

Вечером вчера нервы до того расстроились, что я не могла больше дома сидеть и поехала к милым старичкам, т. е. старушкам Масловым. Там видела С.И., но короткое время. Он очень непривлекательно ел колбасу, разговаривать не пришлось с ним, и он скоро ушел. Что он меня избегает, это, я думаю, несомненно. Но по какой причине? В концерте «Requiem’a» Верди у него был билет внизу, а он ушел на хоры… Может быть, потому, что был весь high life, а он его избегает.

Неприятное известие о статье «Об искусстве». Светская цензура пропустила, а телеграмма из Петербурга, чтоб представить в духовную. Значит, статья, т. е. вторая ее часть, навсегда потоплена. Досадно! И я ее уже набрала и корректировала, и все напрасно. Напечатают за границей.

Л.Н. вял и придирчив. Ему не работается, его очень утомляют посетители, самые не нужные часто, и на мои просьбы не принимать, а иметь свои часы досуга он с упорством отказывается; у него есть любопытство, которое заставляет его принимать всех, кто бы ни пришел, а кроме того, вечное упрямство, чувство противоречия, протеста мне.

Сегодня мне стало ясно то, что все сочинения Л.Н. последних лет есть сплошное противоречие, сплошной протест. Коли он протестует всему человечеству, всему существующему порядку, то как же ему не протестовать мне, слабой женщине?

Сегодня утром был неприятный разговор с Л.Н. Он хочет делать все прибавки в свою статью, а я боюсь, что к прибавкам придерется цензура и опять остановит книгу, а я хочу печатать 30 000 экз. Слово за слово, упрекали друг друга; я упрекала за то, что лишена свободы, что он меня не пускает в Петербург: он упрекал, что я продаю его книги; а я на это говорила, что не я пользуюсь деньгами, а больше всего его дети, которых он забросил, не воспитал и не приучил к работе. Еще я говорила, что его верховую лошадь, его спаржу и фрукты, его благотворительность, велосипеды и пр., – все это я ему доставляю на эти же деньги, а сама меньше всех их трачу… Но я бы ему этого не сказала, если б он не кричал, что я забываюсь, что он может запретить мне продавать книги. Я сказала: очень буду рада, запрети, и я уйду на себя работать, в классные дамы, корректорши и т. д. Я люблю труд и не люблю свою жизнь, поставленную всю не по моему вкусу, а по инерции и по тому, как ее поставила семья – муж и дети.

За чаем Л.Н., Сережа, Степа и я говорили о страхе смерти, отчасти по поводу статьи Токарского «Страх смерти», отчасти по поводу смерти Лизы Олсуфьевой. Л.Н. говорил, что существуют четыре рода страха смерти: страх перед страданиями, страх перед мучениями ада, страх потери радостей жизни и страх перед уничтожением. У меня этих страхов мало: боюсь немного страданий, а главное, страшна яма, крышка гроба, мрак… Я люблю свет, и чистоту, и красоту. Могила же: мрак, грязь – земля и безобразие трупа.

Л.Н. ездил верхом к Гроту и к нам на Патриаршие пруды. Читает кавказские книги, а пишет ли – не знаю, боюсь спросить.

Статью пропустили, только вырезали два листка. С. Трубецкой хлопотал и негодует на низменность, интриги и взяточничество почти попов, духовных цензоров. – Сегодня таяло, на точке замерзания.

В душе моей происходит борьба: страстное желание ехать в Петербург на Вагнера и другие концерты и боязнь огорчить Льва Николаевича и взять на свою совесть это огорчение. Ночью я плакала от того тяжелого положения несвободы, которое меня тяготит все больше и больше. Фактически я, конечно, свободна: у меня деньги, лошади, платья – все есть; уложились, села и поехала. Я свободна читать корректуры, покупать яблоки Л.Н., шить платья Саше и блузы мужу, фотографировать его же во всех видах, заказывать обед, вести дела всей семьи, – свободна есть спать, молчать и покоряться. Но я не свободна думать по-своему, любить то и тех, кого и что избрала сама, идти и ехать, где мне интересно и умственно хорошо; не свободна заниматься музыкой, не свободна изгнать из моего дома тех бесчисленных, ненужных, скучных и часто очень дурных людей, а принимать хороших, талантливых, умных и интересных. Нам в доме не нужны подобные люди, с ними надо считаться и стать на равную ногу, а у нас любят порабощать и поучать…

И мне не весело, а трудно жить… И не то я слово употребила: весело, этого мне не надо, мне нужно жить содержательно, спокойно, а живу я нервно, трудно и мало содержательно.

Конфликт в паре? Будем опираться на классификацию профилей брака Вирджинии Сатир.

Профили брака, предложенные В. Сатир, построены на моделях коммуникативных отношений. На основании анализа вербальных и телесно-звуковых признаков она выделяет 5 коммуникативных моделей общения между супругами.

Слова (согласие)

«Все что ты хочешь – это хорошо».

«Я здесь для того, чтобы сделать тебя счастливым».

Тело (умиротворение) внутри

«Я беспомощен» – выражается в позе грешника с опущенной головой.

«Я ощущаю себя ничтожеством, я без тебя мертв». «Я ничто».

Слова (несогласие)«Ты никогда ничего не делаешь правильно. Что с тобой происходит?»

Тело (обвинение)«Я здесь главный» – выражается в позе «статуи с указующим перстом».