Николай Кочин - Кулибин

Сущность нововведения, таким образом, сводилась к тому, что вместо Канцелярии, возглавляемой всесильным ставленником царицы, чаще всего неученым, корыстолюбцем, стала действовать Комиссия из самих академиков. Она вела исключительно административно-хозяйственные дела. Во главе ее стоял директор Академии и трое ученых. В момент приезда Кулибина в Петербург этими учеными были: Штелин, Котельников и Румовский. Им подчинялся Кулибин, им отдавал отчеты, с ними находился в постоянной деловой связи.

Ученые собрания академиков назывались Конференциями; там рассматривались вопросы, связанные исключительно с наукой.

Действительными вершителями судеб Академии в петербургский период жизни Кулибина были директора: Сменялись они в такой последовательности: В. Г. Орлов, С. Г. Домашнев, княгиня Е. Р. Дашкова, П. П. Бакунин.

При Орлове Кулибин был самостоятельнее и очень поднял работу мастерских. При Домашневе его стеснял академик Протасов, который «надзирал» над мастерскими. При Дашковой сперва было легче работать, он опять сделался полноправным руководителем мастерских, но это продолжалось недолго. В 1785 году назначен был особый «смотритель» над мастерскими экзекутор [24] Экзекутор (по-латыни — «исполнитель»). Так тогда называлась должность чиновника, ведающего хозяйственными делами в учреждении. Шерпинский. Он мешал Кулибину. Кулибин проявлял острое недовольство. Экзекутор наушничал Дашковой; она делала выговоры Кулибину, устные и письменные. Это кончилось тем, что он отказался от заведования мастерскими в 1787 году, оставшись в должности лишь главного механика. Трудность его работы отягчалась еще тем, что все в Академии были ему начальниками, да, кроме того, и Камер-коллегия [25] Камер-коллегия — введенный Петром I в 1719 году государственный финансовый орган, ведающий казенными сборами. , и Камер-шталмейстерская [26] Камер-шталмейстерская контора ведала конюшнями царского двора. контора, и Российская Академия, и Сенат [27] Сенат — высшее государственное учреждение. Введено Петром I. .

Как видим, во главе Академии все время стояли администраторы, очень часто непосредственного отношения к науке не имеющие. Но Академия Наук рассматривалась как часть государственного аппарата.

Устав понуждал академиков «к пользе и славе государства», а Академия Наук была оформлена как одно из государственных учреждений. В уставе прямо говорилось:

«…когда из какого-нибудь департамента в государстве требовано будет от Академии Наук сочинение такого проекта, или решения, или известия в географии, в мореплавании, в ботанике, химии, изобретении машин, или что ни есть иное потребуется в Адмиралтейство [28] Адмиралтейство — учреждение, ведавшее морскими делами и управлениями; по-современному — Морское министерство. , в полицию, к заводам, рудным, соляным, к земледелию и прочая, тогда президент из канцелярии тотчас назначить должен к тому способных людей из числа академиков и они должны в том трудиться, и труд свой в канцелярии объявить, о чем будет то место, от которого что требуется, по порядку канцелярскому, из канцелярии уведомлено».

Кулибин появился в Академии Наук тогда, когда она стала воистину научным центром страны и приобрела уже мировую славу. Прочную основу развитию русской науки заложили своими трудами два гения: М. В. Ломоносов и Леонард Эйлер. Последний был немец по происхождению, но он на всю жизнь связал свою судьбу со своим новым отечеством, трудился в русской Академии и умер в России, оставив в ней и свое потомство. Ломоносов и Эйлер подготовили замечательных учеников Румовского, Котельникова,

Протасова, которые стали выдающимися учеными и сами подготовили учеников. Имена И. И. Лепехина [29] Лепехин, Иван Иванович (1740–1802) — сын солдата, учился в Страсбурге, получил степень доктора медицины. Возвратился в Россию и вскоре был избран адъюнктом Академии Наук. Отправился потом в экспедицию по России. В спутники себе он выбрал способных русских студентов: Николая Озерецковского, Тимофея Малыгина и Андрея Лебедева, из которых первые двое потом сами стали академиками. Описание этого замечательного путешествия — «Дневные записки путешествия Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства» — издано в четырех больших томах в 1771–1805 годах. Вместе с Румовским и Озерецковским он вел академическое издание трудов Ломоносова. , П. Б. Иноходцева [30] Иноходцев, Петр Борисович (1727–1806) — сын солдата Преображенского полка. Совершенствоваться в математических науках отправлен был в Германию, поручен надзору Шлецера. По возвращении — избран адъюнктом Академии Наук, в 1769–1775 годах ездил на Восток в астрономическую экспедицию. Читал лекции по математике. В 1783 году был избран академиком. , биолога Н. Я. Озерецковского [31] Озерецковский, Николай Яковлевич (1750–1827) — сын священника. После окончания семинарии как один из лучших воспитанников по классу философии был отправлен в Академию. Академик Лепехин взял его с собой путешествовать (1768–1773 гг.). В Страсбурге защитил диссертацию и был удостоен степени доктора медицины. В Петербурге после испытаний он получил звание адъюнкта и определен помощником к академику Гильденштедту. В 1782 году получил звание академика. — исследователя Кольского полуострова, химика Н. П. Соколова [32] Соколов, Николай Петрович (1748–1795) — крупный химик XVIII века, академик. По словам академика Сухомлинова, автора «Истории Российской Академии», Соколов заслуживает благодарного воспоминания как один из тех русских ученых XVIII столетия, который своим многотрудным путешествием но России приобрел право на сочувствие и уважение и положил прочное начало для всестороннего и добросовестного изучения своего отечества. , химика В. М. Севергина [33] Севергин, Василий Михайлович (1765–1826) — замечательный химик и минералог, академик. В свое время стоял на высотах естественнонаучного знания в Европе. Сочинения его многочисленны, заслуги перед Россией огромны. составляют славу русской науки.

Стремление екатерининского правительства узнать жизнь далеких окраин и завоеванных земель (Екатерина присоединила к России Крым, Новороссию, Белоруссию, часть Украины) диктовало академикам необходимость путешествовать. Академики и сами с пылом принимаются за изучение неведомой им страны. Эти люди книжной учености, не могущие шагу шагнуть без справочников и энциклопедий, редко видевшие солнце из тусклых окон архивов и лабораторий, были в то же время одержимы вечной страстью к путешествиям. Они жадно стремились обследовать нашу планету в целях открытия всего пригодного для службы человечеству.