Людмила Жукова - Выбираю таран

Циолковский прав: ракеты помогут человеку оторваться от земли, но они будут нужны и авиации! Труды Жуковского, которые он внимательно изучил, крепкий фундамент для развития отечественной авиации.

Он сдает экзамены на «отлично». Ему предрекают блестящее будущее в артиллерийской науке, но он просится служить на Дальний Восток. Вскоре туда приехала Дина с приемной матерью, состоялась веселая свадьба.

Здесь родился их первый ребенок — дочь Маргарита, Дука, как прозвал ее счастливый отец, в 1911 году — сын Петр.

Супруги живут на редкость согласно. Стоит Петру рассказать, что кто-то из офицеров грубо разговаривает с «нижними чинами», как Дина предлагает вывесить над входом в их дом плакат: «Чины оставлять за дверями!» — и приглашать на «нестеровские» музыкальные вечера и офицеров, и солдат. Солдаты становятся постоянными читателями личной библиотеки поручика Нестерова и по его просьбе называют его не «ваше благородие», как положено, а «господин офицер».

«Панибратство с солдатами, которое идет от Нестерова, нужно прекратить!» — решает командование.

На счастье, от Нестерова лежало несколько рапортов о переводе в только создающуюся авиационную часть в Петербурге. Что же, переведем в воздухоплавательный парк… Владивостока!

Там он впервые поднялся в воздух. Увидел землю с высоты птичьего полета и птиц, пролетавших рядом — только руку протяни. А как величественна бухта Золотой Рог в лучах восходящего солнца! Но первый восторг быстро улегся — воздушный шар, как когда-то змей на ниточке, был накрепко привязан к земле, но если попробовать вести с него корректировку артиллерийских стрельб, с высоты точнее можно навести на цель орудия. Он доложил об этом артиллерийскому начальству, принял участие в первых корректируемых с воздуха стрельбах и продолжал писать свои рапорты о переводе в авиацию. А вечерами разрабатывал конструкцию самолета-моноплана: верткого, как голубь-турман, говоря военным языком — маневренного. Он даже внешними очертаниями был похож на птицу. Проект отправил в Главное инженерное управление в Петербург.

Медленно текут известия из центра на далекую восточную окраину. Не сразу узнает Нестеров о том, что уже с 1908 года во всех уголках России стихийно возникают кружки пионеров авиации, аэроклубы, воздухоплавательные общества, строятся планёры, в Питере на Литейном проспекте создан Всероссийский аэроклуб. А Русский морской союз во главе с Б. Б. Голицыным (будущим советским академиком) борется за создание правительственного органа, ведающего вопросами освоения воздушного океана.

Кстати, именно моряки первыми поняли необходимость освоения воздуха, от них и остались в авиационной терминологии морские понятия: воздушный океан, воздушный флот, воздушный корабль, компас. Да и многие первые летчики были из моряков. Моряки же передали часть средств от пожертвований на восстановление военно-морского флота, погубленного в русско-японскую войну, на создание русского воздушного флота. А Всероссийский аэроклуб с этой же целью тоже провел всенародный сбор.

Но, к возмущению общественности, правительство истратило эти средства не на развитие российской авиационной промышленности и строительство отечественных самолетов, хотя русские конструкторы разработали к этому времени 35 проектов, а на покупку иностранных аэропланов и посылку за границу русских летчиков для обучения полетам. Вот почему и не рассматривались всерьез проекты русских конструкторов, и Нестерова в том числе.

В ответ на упорные требования обучать летчиков на Родине, в России, где авиационная наука во главе с Жуковским далеко опередила зарубежную, 1 мая 1911 года на аэродроме в Гатчине под Петербургом был открыт авиационный отдел офицерской воздухоплавательной школы… Туда и просится Нестеров.

В 1911 году свой отпуск он собирался провести по просьбе Дины на Кавказе, но уговорил ее поехать в Нижний Новгород. Была у него задумка, возникшая после того, как он увидел первый полет всемирно известного летчика Уточкина.

«Зрелище полета Уточкина вызвало у меня некоторую досаду. Самолет представлял собой неуклюжее сооружение, перепутанное многочисленными проводами и еле-еле тащившееся по воздуху, а летчик сидел открыто, скрючившись на тонких жердочках, и казалось, что не он повелевает машиной, а она им, и во мне пробудилась новаторская жилка — стремление внести в конструкцию самолетов свое, новое, создать самолет легкий, стройный, способный резвиться в воздухе подобно птице…» — признавался он газетчикам.

Второй проект самолета надо разработать так детально, с такими убедительными расчетами, чтобы Главное инженерное управление не могло ответить вторым обидным отказом. Значит, нужно проверить свои соображения и предварительные расчеты в деле. Но как? Построить планёр!

На его счастье, в Нижнем тем же летом 1911 года оказался Петр Соколов — ученик великого Жуковского. Его увлекает идея Нестерова.

— Прошу тебя, мама, освободи от мебели веранду: по размерам она как раз годится для планёра, — просит Петр.

— Ты все-таки хочешь из артиллерии перейти в авиацию?

— Да, это решено…

«Мне часто казалось, что Петя не в силах будет преодолеть все помехи, которые возникали у него на пути его стремления в авиационную школу. Я, наконец, боялась и того, что если хлопоты Пети с зачислением в авиационную школу не увенчаются успехом, он какой-нибудь резкостью испортит себе служебную карьеру в артиллерии, создав себе репутацию беспокойного и недисциплинированного офицера», — вспоминала Маргарита Викторовна.

Но строительство планёра увлекло всю семью — каждый что-нибудь делал: мать согласилась шить полотнища для крыльев, младший сын Миша, влюбленный в брата, охотно выполнял роль «подай — отнеси», а «два Петра», как называла их Маргарита Викторовна, не спали ночами, то стуча на веранде молотками, то споря у стола с чертежами.

И вот наступил долгожданный день. Он выдался солнечным, теплым, как обычно в августе на Волге. Местом для полета избрали поле рядом с Петропавловским кладбищем. Подрядили извозчика с резвой лошаденкой, от скорости бега которой зависел взлет безмоторной крылатой машины. Нашли и трос, которым прицепили планёр к упряжке. Что же делать — первый взлет придется совершить с помощью извечного гужевого транспорта! В альбомах дочери Нестерова Маргариты Петровны сохранился фотоснимок — окруженный толпой мальчишек планёр. Вплотную к его крыльям, ухватившись за рейки на них, стоит Нестеров в мундире и фуражке. Все готово к полету… Но разогнавшаяся «лошадиная сила» только и смогла, что поднять планёр и пилота, повисшего под крыльями, на высоту двух-трех метров, и тут оробевший возчик, как сказано ему было, бросил конец каната. Планёр, красиво спланировав, приземлился. Что увидел Нестеров с высоты двух-трех метров? Кресты над могилами Петропавловского кладбища да мальчишек, восторженно орущих «ура!».