Валерий Поволяев - Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

Он очень хорошо знал, о чем говорил. Его оценка сегодняшних СМИ: “СМИ — это вонючая портянка власти”, — вполне правильна и объективна.

Игнорирование СМИ он компенсировал встречами с бывшими коллегами по работе, с журналистами, писателями, друзьями. Практически не было ни одного дня, чтобы с утра к нему кто-нибудь не приходил. А посетителей была масса. За последние годы в его личном ящике накопилось более 2000 визиток самых разных людей.

Вместе с тем было видно, что все эти встречи не очень поднимали его дух. Уходя на обед, он нередко говорил: “Устаю очень, Виталий Михайлович, в последнее время меня что-то грызет, ничего не хочется делать, приду домой — заняться нечем, много читать нельзя — устаю, да и зрение становится все хуже”. От приглашений на собрания, банкеты, клубы он, как правило, тактично отказывался.

Несколько слов о стиле руководства Леонида Владимировича нашей структурой, которую многие называют “фирмой Шебаршина”. Он ею руководил очень грамотно, спокойно, создавал дружную, спокойную, здоровую обстановку. Умело подбирал кадры, подчиненным никогда не мешал работать, не отдавал категорических приказов, не читал морали. В общем, был удивительно цельным руководителем с огромным обаянием и широкой душой.

Так было до последнего дня жизни Шебаршина. В результате стечения, совокупности ситуаций, состояния здоровья, ослепший на оба глаза, чтобы не стать ни для кого обузой, Леонид Владимирович добровольно, по-офицерски покинул земной мир. Выстрел в висок из «стечкина» — и оборвалась жизнь еще одного патриота, почетного чекиста, гражданина России».

Во время работы над этой книгой мне часто приходилось бывать в кабинете, в котором вместе находились Шебаршин с Прилуковым — два стола были расположены друг против друга. Но вот не стало Шебаршина, и Прилуков начал невольно ловить себя на том, что у него появилась тоска от пустоты пространства, от того, что рядом нет человека, к которому он так привык, с которым можно поспорить и поговорить о чем-то сокровенном, вспомнить прошлое и обсудить будущее. Когда из жизни уходят такие люди, то в коллективах образуются большие дыры, которые заполнить очень трудно. Память о таких людях, как Шебаршин, хранится долго.

У Леонида Владимировича с Ниной Васильевной было двое детей, оба родились за границей: сын Леша и дочь Таня.

Таня — по мужу ее фамилия была Насупкина, — умерла от тяжелейшего приступа астмы на руках плачущего отца, сынишке Татьяниному Сереже в ту пору было около двух месяцев, он еще не понимал, что происходило, и хотя им готов был заниматься отец, Юрий Васильевич Насупкин, внука решительно забрал к себе дед Леонид. Леонид Владимирович Шебаршин.

Зятю он сказал:

— Юра, у вас впереди жизнь, большая жизнь, вы наверняка создадите свою семью, будет много хлопот, отдайте Сережку на воспитание мне. Вы же можете приезжать в любое время, чтобы видеться с ним, хоть ночью.

Насупкин согласился с Леонидом Владимировичем, часто приезжал, возился с сыном, и так было долго. Потом он женился — жизнь взяла свое.

А Сережа вырос, выучился, дед купил ему небольшую квартиру, в которой он ныне живет.

Если покойная дочь Татьяна была похожа на отца — ну просто вылитая копия, то сын Шебаршина Алексей Леонидович похож на мать — Нину Васильевну. Тоже вылитая копия. Те же глаза, тот же овал лица, та же содержательность.

Мы встретились с Алексеем Леонидовичем в кабинете Прилукова, говорили об отце часа два, наверное, если не больше. Алексей Леонидович закончил тот же институт, что и отец, и очень успешно прошел ступени иерархической мидовской лестницы от младшего «додипломатического» сотрудника до чрезвычайного и полномочного посла, занимался, как и отец, «индийским регионом» — Индией, Пакистаном, Бангладеш, другими странами, входящими в этот сложный узел.

Когда крохотный Сережка остался без матери, Алексей Леонидович с женой также хотели забрать его к себе, но дед им не отдал внука, решил заниматься Сережей сам.

Отца Алексей любил, это было видно, несмотря на сдержанность, и Шебаршина-старшего, пожалуй, невозможно было не любить. Любил Шебаршин-младший и мать, она была таким же ярким человеком, как и Леонид Владимирович, и одновременно была хорошим дополнением к нему. Кто знает, может быть, Шебаршин и не сделал бы той карьеры, что сделал, если бы у него не было такой жены. Он и после смерти Нины Васильевны не женился, остался верен ей.

Несмотря на одиночество в большой квартире — ведь дети и внуки уже покинули родное гнездо, разлетелись, а одиночество — штука очень тяжелая.

О матери Шебаршин-младший рассказывает с нескрываемой нежностью: школу она закончила, как и отец, с серебряной медалью, в институте училась на одном курсе с Леонидом Владимировичем, занималась Китаем и легко выучила труднейший язык. Но, выйдя замуж за Леонида Шебаршина, целиком подчинила себя мужу, его заботам и чаяниям. В молодости Нина Васильевна была первоклассной спортсменкой, участвовала во всесоюзных соревнованиях, несмотря на небольшой рост, была чемпионкам по прыжкам в высоту, выступала за «Крылышки» — команду «Крылья Советов»…

Помню, когда я работал над большой статьей о семействе Шебаршиных для газеты «Семья», то допустил ошибку, написал, что Нина Васильевна родилась во Пскове (и что меня толкнуло на столь необдуманное утверждение, не знаю до сих пор), и когда я приехал к Шебаршину уже с пачкой газет, Нина Васильевна произнесла каким-то робким и тихим голосом:

— Вы знаете, Валерий, я родилась не во Пскове…

В разговор немедленно вмешался Шебаршин, прикрикнул шутливо:

— Цыц, мать, где написано, там и родилась!

Младший Шебаршин много рассказывал об Индии, о тамошней жизни, об охоте… Умел Леонид Владимирович лихо бить из ружья, влет, и почти не было случаев, чтобы он промахивался.

Кстати, здесь, в Москве, в тире Шебаршин также показывал блестящие результаты. Он дружил с заместителем министра внутренних дел СССР Логвиновым, поэтому, когда позволяло время, отправлялся в тир МВД. И, к удивлению опытных оперативников, «обстреливал» почти любого милицейского мастера из всех видов оружия.

Но вернемся в Индию. Я попросил Алексея Леонидовича рассказать какую-нибудь историю про отца, когда тот здорово повлиял на него.

— Вообще-то дети отца побаивались — наверное, так и положено в каждой семье: кто-то должен обладать незыблемым авторитетом. У нас таким авторитетом обладал отец… Если он просил что-то сделать — делали незамедлительно.

История, которую рассказал Алексей Леонидович, любопытна и с точки зрения психологии, и с точки зрения воспитания.

Отец с матерью находились в Дели, а Алексей в Москве — в столице не то, что в Дели, можно было получить хорошую школьную подготовку…