Валерий Поволяев - Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

В конце концов демократы стали расправляться не только со своими противниками, но и со своими приверженцами.

Вот, например, как сложилась судьба Иваненко. Ныне генерал Иваненко — председатель попечительского совета Спортивного клуба ветеранов ФСБ.

Бакатин, став первым лицом в КГБ, начал раздавать комитетское имущество — богатые санатории, здания, зоны отдыха, земли — налетай, бери кто что хочет! Одновременно с раздачей слонов начал внедрять своих людей в разные службы.

Началось все с Шебаршина, это мы уже знаем… Но не обошел указующий перст и Иваненко. К нему тоже был приставлен заместитель, работавший до этого начальником отделения в аэропорту Шереметьево. Слаженной работы не получилось: по многим вопросам Иваненко и его зам имели разные мнения. А это — увы! — деятельность по схеме «лебедь, рак и щука». Для серьезного ведомства несерьезно!

Некие руководящие товарищи — этакий высший совет при Ельцине Борисе Николаевиче — предложили будущему «гаранту конституции»» объединить МВД и КГБ — в результате получался мощнейший кулак, которому в России могла противостоять только армия. Других сил не было. Этого очень добивалось, по сведениям, имеющимся у Иваненко, ближайшее окружение гаранта — Татьяна Дьяченко, Коржаков, Бернштейн, Дунаев, Баранников.

Просматривалось в этом не самом чистом шахматном ходе желание взять под технический контроль страну — ведь вся аппаратура прослушивания находилась только у КГБ, у комитетской контрразведки, в МВД не было ничего похожего…

Иваненко был против этого и, чтобы как-то решить вопрос, пошел к Ельцину.

— Борис Николаевич, этого делать никак нельзя, это все равно что бросить камень в болото.

Будущий «гарант» грозно нахмурил брови.

— Кто камень, а кто болото?

Иваненко не стал объяснять, кто камень, а кто болото, это было понятно без всяких объяснений, сказал прямо:

— Это не положено по конституции, Борис Николаевич.

Ельцин недовольно поморщился:

— Чего-то вы не понимаете, — многозначительно произнес он.

После этого в кабинете Иваненко был отрезан провод прямой связи с Ельциным — дозвониться до будущего «гаранта» сделалось невозможным.

А несколько позже, в том же девяносто первом году, появился указ о снятии Иваненко с должности: его место понадобилось другому… И вообще настала пора, когда места руководителей правоохранительных органов начали занимать геодезисты, зубные техники, учителя черчения и прочий люд, пожелавший расстаться со своей прежней профессией, в новом деле не смыслящий абсолютно ничего, но зато бесконечно преданный «новой демократической идеологии» (правда, эта идеология ничего общего с демократией не имела, но это было неважно, а через пару лет слово «демократия» оказалось настолько дискредитированным, что народ, слыша его, уже невольно морщился). Похоже, Иваненко попал под эту частую гребенку.

В сорок четыре года, еще полный сил, энергии, — практически молодой, здоровый, — оказался на пенсии. А ему еще бы работать да работать.

Устроился в «Юкос», потом ушел к Алмазову — руководителю налоговой полиции, затем занялся бизнесом. Попытался строить экранопланы — удивительные машины двадцать первого века, способные ходить на высоте нескольких метров, стелиться над морями, над водой и быть невидимыми. На них очень удобно перебрасывать десанты с техникой, грузоподъемность у экранопланов огромная.

Иваненко хотел создать и малые экранопланы, специально для пограничников, для небольших нарядов; увлекся их разработками, подготовил несколько проектов, вложил в дело все деньги и… прогорел.

Такое в современном бизнесе случается часто, бывает, что предприниматели после краха заканчивают земной путь самоубийством. Хорошо, что дело не дошло до крайней точки…

Уже находясь на пенсии, с Шебаршиным стал встречаться часто. Вместе ходили на теннисный корт, в богатую организацию, именуемую Газпромом, — у Газпрома роскошное спортивное хозяйство.

Играли обычно вчетвером, Шебаршин с внучкой Ириной, Иваненко в паре с Владимиром Зайченко, работавшим когда-то с Леонидом Владимировичем в Пакистане. Иногда с Иваненко, вместо Зайченко, в паре играла жена. Получался слаженный дуэт. У Шебаршина с внучкой тоже получалась слаженная пара.

Но потом в Газпроме произошли изменения, прежнее руководство ушло, и на роскошных кортах стали играть другие люди.

Я много раз слышал суждения о том, что КГБ виноват в развале огромной, мощной страны: не досмотрели, проворонили, не приняли должных мер, не вступились за родное отечественное руководство, пошли на поводу у Штатов и Запада и так далее. И, наверное, часть этих упреков справедлива.

Как-то мы на эту тему разговорились с Виталием Михайловичем Прилуковым, он в ответ только печально вздохнул:

— Когда-то Сталин говорил, что возврат капитализма возможен при следующих условиях. Первое — если партия перестанет развивать теорию социализма, — Прилуков загнул один палец, — второе — если партия потеряет политическую бдительность и допустит в свои ряды «пятую колонну», та обязательно попытается разрушить страну изнутри, — Виталий Михайлович загнул второй палец, — и третье — если партийная элита отвернется от народа. Всего три условия, — Прилуков показал три загнутых пальца, — и все три условия оказались выполненными. И причем тут КГБ? Комитет не виноват, что чего-то не доглядел, упустил, не воспрепятствовал. Теорию социализма у нас заменило обычное начетничество. «Пятая колонна» одолела нас, органы не имели права трогать какого-нибудь проворовавшегося секретаря сельского райкома комсомола. Партийные руководители начали жиреть: пайки, дачи, путевки, роскошный отдых в райских местах, спецбуфеты, отсутствие контроля и так далее. Результат не замедлил сказаться.

В самой партии стали проявляться брожения, идеологические разногласия по вопросам дальнейшего развития страны и общества. Было совершенно очевидно, что компромиссы коммунистов с ярыми рыночниками должны были иметь место по многим позициям, но только не в сфере идеологии, флага и лозунгов.

Однако эти требования политической борьбы опять были преданы забвению: идеология стала буржуазной, красный флаг сменился трехцветным, лозунги стали антинародными, антисоциальными, антипатриотическими.

Условия для ГКЧП постепенно созревали.

Некоторые политологи, журналисты, генералы считают, что создание и действия ГКЧП были акцией, спровоцированной из-за рубежа. Я придерживаюсь иного мнения: Запад лишь воспользовался беззубостью, бездарностью руководства ГКЧП, а настоящей, истинной провокацией по отношению к Советскому Союзу со стороны Запада стала навязанная его иезуитскими усилиями нашему бывшему партийному руководству так называемая «перестройка» и последовавшие за ней «реформы». Архитекторами, конструкторами, идеологами этих афер были западные разработчики, аналитики спецслужб, а прорабами-исполнителями — россияне Горбачевы, Яковлевы, Шеварднадзе, Ельцины, Гайдары, Чубайсы, Бурбулисы и их окружение.