Алекс Громов - Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала

В 1929 году Реввоенсовет СССР принял постановление, посвященное созданию новых войск – бронетанковых: «Принимая во внимание, что новый род оружия, каким являются бронесилы, недостаточно изучен как в смысле тактического его применения (для самостоятельного и совместно с пехотой и конницей), так и в смысле наиболее выгодных организационных форм, признать необходимым организовать в 1929–1930 гг. постоянную опытную механизированную часть».

Тогда же был создан опытный механизированный полк, который опробовали на учениях, а в 1930 году полк реструктуризировали в механизированную бригаду. В 1932 году в СССР появились – первые в мире – механизированные корпуса, каждый из которых включал в себя две механизированные, одну стрелково-пулеметную бригаду и отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. В корпус входило более 500 танков и более 200 бронеавтомобилей. К началу 1936 года было создано уже 4 механизированных корпуса, 6 отдельных механизированных бригад и столько же отдельных танковых полков, 15 мехполков кавдивизий, более 80 танковых батальонов и рот в стрелковых дивизиях.

«Конница в то время была самым подвижным массовым родом наземных войск, – писал Жуков. – Она предназначалась для быстрых обходов, охватов и ударов по флангам и тылам врага. В условиях встречного боя от нее требовалась стремительность развертывания боевых порядков, быстрота в открытии огня по противнику, смелый бросок главных сил в исходный район для атаки и неотступное преследование отходящего врага.

Усиление конницы бронетанковыми средствами, наличие в конноартиллерийских полках гаубичной артиллерии уже позволяли не только с успехом ломать сопротивление противника, но и решать задачи наступательного боя и эффективной обороны.

Конечно, освоение новой техники, особенно ее использование в операциях, не всегда проходило гладко. Мешал недостаточно высокий общеобразовательный уровень многих красноармейцев и командиров, часто бывали аварии, технические неурядицы, не все понимали, как необходимы технические знания, не хватало грамотных кадров».

Вдобавок ускорение темпов военных действий требовало новых средств связи. Отправлять нарочного с письменным приказом было уже непозволительной потерей времени, да и прокладывать телефонные провода тоже.

«Одной из главных задач в подготовке командного состава и штабов мы считали овладение искусством управления в условиях встречных, внезапных действий. Это требовало отказа от привычного управления посредством письменных приказов, телефонов и всего, что связано с прокладкой проволочных линий связи. Надо было решительно переходить на радиоуправление, на систему коротких боевых распоряжений – “управление с седла”, как тогда любили говорить конники».

Большое внимание уделялось учениям, одно из них Жуков и спустя тридцать лет помнил в подробностях, считая крайне интересным.

«В качестве обороняющейся стороны действовал усиленный 21-й кавалерийский полк под командованием И. Н. Музыченко. Он был выведен в поле на двое суток раньше наступающего 20-го кавполка и в течение этого времени реально строил оборону на всю тактическую глубину, 20-й кавполк ничего не знал о предстоящем учении и о том, что 21-й кавполк находится где-то в поле и организует оборону. Он был поднят по тревоге.

…К исходу дня передовые подразделения 20-го кавполка вошли в соприкосновение с боевым охранением 21-го кавполка. Темнело. Не успев засветло произвести разведку обороны “противника”, командир полка В. В. Крюков принял решение в течение ночи разведать «противника», а на рассвете атаковать его.

Командир 21-го кавполка И. Н. Музыченко решил:

1) до наступления темноты огнем с переднего края при поддержке артиллерии отбить попытки “противника” прорвать оборону и не допустить вклинивания его в первую позицию;

2) под шум боя, соблюдая все меры маскировки, с наступлением темноты начать отвод боевых порядков полка на вторую оборонительную позицию, которая была заранее предусмотрена и соответственно подготовлена;

3) чтобы не дать “противнику” разгадать свой маневр, снять боевые порядки, расположенные на первой траншее переднего края обороны полка, только перед самым рассветом, оставив для наблюдения за “противником” разведывательные дозоры.

С наступлением темноты командир 20-го кавполка выслал усиленную разведку к переднему краю обороны. Встреченные огнем, разведчики залегли перед проволокой и начали вести наблюдение…

На рассвете, после артиллерийской подготовки, предвкушая победу, командир полка просигналил ракетами начало атаки. Артиллерия усилила огонь, началась энергичная атака. Вот уже танки на больших скоростях с ходу прошли первую траншею, ворвались во вторую. Первая траншея занята! Но что это? Почему остановились танки?

– Товарищ комдив, – обращается командир 20-го кавполка к руководителю учения, – разрешите пройти вперед и лично установить, почему произошла остановка атакующих боевых порядков.

– Ну что ж, “свой глаз – алмаз”, посмотрите, разберитесь.

У второй траншеи В. В. Крюкова встретил командир 2-го эскадрона Э. М. Буш.

– В чем дело? Почему остановились?

– Да вот, товарищ комполка, мы советуемся с командиром танкового эскадрона, что делать дальше.

– Как что? Громить «противника»!

– Да, но его здесь нет.

– Как нет?! Куда же он девался? Разведка доносила всю ночь, что “противник” занимает оборону.

– Разрешите доложить! – обратился к командиру полка посредник-танкист. – Вот здесь в траншее на палке висела эта бумажка, может быть, она кое-что раскроет?

Взяв в руки листок, командир полка прочел вслух: “Привет сальцам, ищите нас, как ветра в поле. На будущее советуем быть более бдительными!”

Надо было видеть растерянные лица всех окружающих и ту неловкость, которая создалась в результате обманного маневра 21-го кавполка, заставившего атакующих расстрелять боевой комплект снарядов по пустому месту…

Конфуз был полный».

Во избежание подобных конфузов Жуков гонял подчиненных нещадно. Обычно замысел учения разрабатывался и тщательно сохранялся в тайне. Потом полк поднимался по тревоге и получал указания, в каком районе сосредоточиться. «В этом районе командованию вручалась тактическая обстановка и боевой приказ, требовавший совершить марш-маневр через труднопроходимые, заболоченные или лесные районы. Маршрут избирался такой, который требовал больших работ по расчистке и прокладке дорог, постройке из подручного материала гатей и переправ. При этом никаких инженерных средств усиления обычно не давалось, с тем, чтобы научить командование всех степеней находить выход из тяжелого положения своими силами и местными средствами».