Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес

Вылет не оказался напрасным. Вначале истребители противника попытались связать нас боем. Затем показались двухмоторные бомбардировщики. В воздухе началась настоящая мясорубка. Одно звено продолжило схватку, два других бросились преследовать ударные самолеты. Двухмоторники представляли реальную опасность нашим войскам, здесь уж не до милосердия. Нам удалось нарушить их строй и атаковать несколькими заходами. Вражеские машины оказались на редкость живучими. После атаки я неизменно подныривал под противника для разгона и, набирая высоту боевым разворотом, повторял заход. Я видел, как от огня моего Мессершмитта от хвоста русского отвалился огромный кусок, а из образовавшегося проема выпал задний стрелок. Мне удалось проводить его взглядом, несчастный так и не раскрыл парашют, возможно, был убит или тяжело ранен. Но поврежденный бомбардировщик продолжал лететь.

В момент очередной атаки, когда боезапас был на исходе, я подошел слишком близко, и стрелку удалось попасть в двигатель. Даймлер-Бенц задымил, давление катастрофически падало, а температура росла, в кабину стали проникать пары моторного масла, чей запах нельзя спутать ни с чем.

– Черт, скорее всего, пробит маслорадиатор, неужели повторение рокового вылета!

Я вышел из боя, повернув в сторону аэродрома, снизив наддув до минимума, позволяющего хоть как-то висеть в воздухе без снижения. Двигатель затрясло, прибор показывал отсутствие всякого давления, после несколько ударов мотор заклинило, и мне пришлось перейти на планирование, спешно выбирая площадку для посадки. К счастью местность вокруг была ровная. Я выровнял машину, затем зажал ручку между ног, подобрав их под себя, и уперся руками в обводы фонаря. Самолет, ломая винт, плюхнулся в неглубокое болотце. Целый и невредимый, я был подобран солдатами 17-й армии и во второй половине дня вернулся в часть, потеряв второй самолет за четыре боевых вылета.

В этот день, уже без меня, эскадра совершила множество вылетов, некоторые пилоты по три раза вылетали на бои с противником. В результате было одержано шестнадцать побед, из которых двенадцать самолетов уничтожено летчиками нашей группы. Только мой ведущий хауптман Эрих Фридрих сбил два ЛаГГ -3 и один Ил-2. Потери эскадры составили семь самолетов, из них – четыре, включая и мой – потери третьей группы, погибло два пилота, один был ранен. Господство в воздухе от Сталина до Харькова было завоевано, и теперь наши бомбардировщики могли беспрепятственно наносит удары по стрелковым дивизиям и танковым корпусам противника. В течение нескольких последующих дней люфтваффе остановило наступление южной ударной группировки противника, прижав русских к земле, опасность была ликвидирована.

Новый самолет закрепили за мной только 16 мая. Этот день выдался богатым на всяческие события. Поступило сообщение о взятии Керчи нашей пехотной дивизией, а на аэродром прибыл новый командир 77 эскадры майор Голлоб. В этот же день я был награжден Железным крестом 2-го класса за проявленные храбрость и героизм при собственном освобождении из плена. Представление сделал Уббен еще в Харькове, а сегодня командир эскадры награждал удостоившихся.

За награждением последовал импровизированный банкет. Пили не много, но с удовольствием, шутили, обсуждали обстановку на фронте, назначение нового командира. Голлоб слыл опытным пилотом – настоящим асом, такие национал-социалисты как командир Уббен приветствовали его назначения, чего нельзя сказать о рядовых летчиках.

– Вот увидите, с появлением этого нациста, любимца Жир Номер Один – толстого дяди Германа, потери возрастут – мрачно бурчал под нос лейтенант Пихлер. будет выслуживаться перед начальством, рискуя нашими жизнями.

Майора Гордона Голлоба я не знал, слышал только, что к нам он прибыл из штаба 54 эскадры, где повышал свою квалификацию как командир и куда прибыл из Рехлина, где участвовал в испытаниях новых модификаций Мессершмитта. До испытательного центра он уже воевал и на западе, и на востоке, имея в совокупности восемьдесят девять побед.

В чем-то Пихлер был прав, пока мы заслуженно отдыхали на банкете, новый командир принимал дела эскадры, назначив вылеты уже на утро следующего дня. Мы не знали, чем предстоит заниматься и каково будет полетное задание в наступившее воскресенье, но подняли нас рано утром с первыми лучами всходящего солнца.

Русские возобновили наступление южнее и севернее Харькова, используя танки. Местами наша оборона была прорвана и над городом нависла реальная угроза. Помочь вермахту могло только люфтваффе и начальство ожидало, что русские попробуют перехватить инициативу и в воздухе. В это время на аэродромы Харькова прибывало подкрепление – третья истребительная эскадра Гюнтера Лютцова, недавно получившая названия «Удет» в честь покойного генерал-инспектора. Голлоб опасался прорыва русских и ударов по нашим аэродромам их авиации, поэтому спланировал вылет на перехват любых самолетов неприятеля.

Уббен остается на земле, удостоив меня чести лететь на самолете командира нашей группы, так как моя машина была технически не готова. В люфтваффе существует практика, когда титулованные пилоты передают собственные самолеты новичкам, желая повысить их шансы на выживание. Расчет очень прост, «тут или грудь в крестах или голова в кустах». вражеский летчик, обнаружив разрисованный самолет аса, скорее всего, струсит и откажется от боя, а может и наоборот – попытать счастье вернуться с «тушкой» эксперта.

На предполетной подготовке Голлоб поставил четкую задачу. в целях радиомаскировки сократить радиообмен до минимума, а в случае необходимости использовать только специальные термины. В чем-то он прав, мы любим в воздухе потрепаться о разном, рассчитывая на слабое радиотехническое оснащение русских.

Получив команду «поехали» в 6.45 два звена БФ-109Ф ведомые командиром эскадры поднялись в воздух для патрулирования воздушного пространства в районе между аэродромами Харьков и Константиновка в полосе действий противника.

Я в первом звене, мой ведущий Иоганн Пихлер.

– «Лиза» – означает поворот влево на десять градусов, берем курс на Харьков.

– «Ханни три ноль ноль» – набираем высоту три километра, второе звено еще выше.

Со стороны Харькова к нам навстречу идет звено третьей эскадры. Мы установили визуальный контакт с ними в районе харьковского аэродрома, впереди виден город.

Земля предупредила о наличии в воздухе самолетов противника. Разворачиваемся по наводке таким образом, чтобы зайти со стороны встающего солнца. Истребители третьей эскадры уже ведут бой. В наушниках голос Голлоба.

– «Фазан» на два семь ноль.