Александр Эткинд - Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век

Менявшиеся взгляды Буллита и Брайант в это время уже далеки от взглядов Рида, оставшихся в 1920-м; но оба могли думать, что идеи Джека изменялись бы примерно в том же направлении. В политическом плане Луиза оставалась левее Билла, и это особенно касалось всего, что связано с правами женщин. Но теперь эта необычная семья, усыновившая память о Джеке Риде и поклонявшаяся, как отцу, Линкольну Стеффенсу, не была настроена радикальнее, чем их спутники по парижским развлечениям, таким как Скотт Фицджеральд с женой Зельдой и Хемингуэй с собутыльниками. Они вместе наслаждались дешевизной парижской жизни и доступностью крепких напитков вдали от тревожной Америки, которая неслась от Запрета 1920 года, сделавшего алкоголь недоступным для законопослушных американцев, к Депрессии 1929 года, лишившей их других радостей жизни. По воскресеньям Буллиты давали ланч в шикарной парижской квартире, где гостям прислуживали повар-баск и бармен-албанец. Не скрывавший антисемитизма Хемингуэй с презрением писал о Буллите как о полуеврее, но регулярно играл с ним в теннис и ходил на скачки: Билл был знатоком лошадей, особенно любил конкур и умел делать верные ставки. К тому же несколько лет назад, в Константинополе, Хемингуэй безуспешно пытался ухаживать за Луизой, а теперь сплетничал о ней в письмах. Буллиты общались и с Фицджеральдами, с которыми у них было много общего. Мужья, «электризованные» недавней войной, писали романы, соперничавшие потом на рынке американских бестселлеров. Жены, южанки и журналистки, еще были красавицами, но впереди у них – ранние, тяжкие и необычные болезни. Если «Великий Гэтсби» можно прочесть так, будто роман написан о Буллите (мы видели, что так читал его Кеннан), «Ночь нежна» можно прочесть так, будто роман написан о Брайант. На деле он точно, в клинических подробностях рассказывал о собственной жене автора. Насколько это известно, семейное общение Буллитов и Фицджеральдов не привело ни к близости, ни к вражде. Возможно, дело в классовой разнице: Скотт и Зельда были бедны; возможно, в литературных вкусах: Буллиту был чужд модернизм, с которым экспериментировал Фицджеральд.

Видимо, в это время Буллит начал писать второй роман, оставшийся неопубликованным: «Божественная мудрость» (The Divine Wisdom). Сюжет основан на фрейдовской идее инцеста, получающей неожиданное развитие. Основное его действие происходит в Стамбуле, о котором рассказано во множестве живописных подробностей. Роман начинается в Санкт-Петербурге, где американский миллионер Питер Райвс, владелец сталелитейных заводов и железных дорог, встречает девушку своей мечты Урсулу Дандас, дочь американского посла в Российской империи. Ситуация очевидно соответствует той, что рассказывала Буллиту его подруга Сисси Паттерсон; но черты Урсулы, с ее всегдашней холодностью и необыкновенным спокойствием, написаны с первой жены Буллита Эрнесты. В романе Питер и Урсула женятся и до поры до времени живут счастливо; с ними растет и дочь Питера Анна, его ребенок от первого брака. Потом Урсула заводит роман с британским дипломатом и признается в нем мужу. Измена любимой жены потрясает Питера Райвса, и он не прикасается к ней. Поэтому когда он узнает, что она вновь беременна, он уверен, что этот ребенок не его. Из соображений приличия он признает ребенка своим, но разводится с Урсулой.

Питер Райвс сильно меняется после развода с женой. Всегда удачливый капиталист, теперь он становится истовым пуританином. Он дает деньги на преследования разных форм разврата, поддерживает судебные преследования против легкомысленных писателей и лоббирует новые, особо суровые законы в этой больной для него сфере. Его дети растут раздельно: Анну воспитывает отец, Дэвид растет с матерью. Оба они участвовали в Первой мировой войне – Дэвид как офицер, Анна как медсестра во Франции. И вот теперь, после войны, они случайно встречаются в Стамбуле. Дэвид ранен неизвестными, и Анна спасает и выхаживает его. Их влечет друг к другу с первого взгляда, но тут они узнают, что они брат и сестра, и открывают неодолимую силу древнего запрета на инцест. К тому же отец ненавидит Дэвида и всячески препятствует их общению. Однако он рассказывает Анне то, чего не знает никто, кроме его самого и его бывшей жены: историю измены Урсулы и рождения Дэвида. Из его слов следует, что у Анны и Дэвида разные отцы и разные матери. Вскоре Анна и Дэвид отдаются любви под стамбульским небом. Перед законом они, однако, остаются братом и сестрой, к тому же их преследует всемогущий отец. Тогда они решают бежать в Афганистан: там их не найдет никто. Спасаясь от отца, вооружившегося пистолетом, они спускаются в тайное убежище, что ведет их в подземные ходы под византийской частью города. Длинный конец романа весь происходит в страшном, экзотичном подземелье. Молодые герои сначала находят там сокровища, как в сказке про Аладдина, потом занимаются любовью под соблазнительной статуей Диониса и, наконец, находят тайный, спрятанный под землей, языческий храм Юлиана Отступника. Взбешенный отец Анны преследует их во главе небольшого отряда; равнодушная мать Дэвида собирается выйти замуж за очередного дипломата. После долгих скитаний в подземном царстве Константинополя героический Дэвид умирает на руках у Анны, как Джон Рид когда-то умер на руках у Луизы Брайант.

Роман сильно затянут и перегружен ландшафтными описаниями, надземными и подземными. Читатель устает от бесконечных описаний чудес бывшей Византии и не вполне понимает, как они связаны с основной темой инцеста и побочной, но тоже важной темой американского пуританства. Темные языческие подземелья, в которые спускается пара нарушителей древнего табу на инцест, должны иллюстрировать фрейдовскую идею подсознательного с его непознанными опасностями и сокровищами; преследующий их сверху отец– пуританин показывает, конечно, силы суперэго. Все же сюжет искусствен и непоследователен; если прекрасные Дэвид и Анна не брат и сестра, то неясно, почему они так боятся нелепого миллионера с пистолетом и отдают свои жизни страшным силам подземелья. Текст был полностью написан, отпечатан и отредактирован Буллитом, но остался не опубликованным по собственному решению автора. С его связями он, конечно, мог легко опубликовать роман; к тому же работа хорошего редактора могла бы его сильно улучшить. Может быть, Буллит получил негативные отзывы от друзей и поверил им; более правдоподобной кажется гипотеза, что работа над романом затянулась до начала тридцатых годов, когда Буллит рассчитывал вернуться на государственную службу и стал опасаться, что публикация нового романа с сомнительным сюжетом помешает ему. Но рукопись не датирована, отзывов на роман в архиве Буллита я не нашел, и причины, по которым он не стал публиковать этот роман, остаются неясными.