Наталия Костина-Кассанелли - 100 историй великой любви

И голос, и дыхание у Вишневской были поставлены от природы. Но попытки театрального наставника помочь молодой певице «петь правильно» закончились плачевно – у нее пропали высокие ноты, украшение ее сопрано. Теперь она могла петь только в оперетте…

Однако Вишневская не сдавалась – она помнила, как легко брала самые трудные ноты! К счастью, нашлась настоящая наставница, Вера Николаевна Гарина, певица, которой она будет благодарна до конца своей жизни. Потому что голос снова зазвучал в полную мощь, а ее дорогая наставница настояла на том, чтобы Галина участвовала в конкурсе на место оперной певицы, и не где-нибудь, а в столице, в Большом театре!

Она выступила просто ошеломительно и ее приняли, несмотря на отсутствие консерваторского образования. Очень скоро Вишневская начала петь заглавные партии, и равной ей, без преувеличения, на сцене Большого в те годы не было. У Галины было все: чарующий голос, потрясающая внешность, прекрасная фигура, выразительная пластика… Она стала настоящим украшением театра и вскоре начала выезжать на гастроли.

В первый раз она вышла замуж за военного моряка, но брак распался уже через несколько месяцев. Вторым ее мужем стал директор ленинградской оперетты Марк Рубин, и долгие десять лет она делила с ним горе и радость. Именно Марк помог жене пережить смерть первого ребенка, затем вытащил Галину с того света, когда она заболела туберкулезом. За баснословные деньги покупал только-только появившийся на рынке пенициллин, и она, здоровье которой было подорвано огромным количеством выступлений на эстраде и в оперетте, выжила и выздоровела…

Однако этот брак уже изжил себя – Марк считал ее дальнейшее музыкальное образование излишним, ему хватало того, что жена подвизается на подмостках оперетты. Ну, а ей всегда хотелось большего – ее характер требовал неустанной шлифовки таланта, покорения новых высот…

Ту, которую он почти сразу назовет своей, Ростропович впервые увидел на гастролях. Он сам еще не был звездой первой величины, как та, которая царственной походкой спускалась по лестнице гостиницы «Метрополь». Она показалась ему богиней, но даже у богинь бывают мужья! И он захотел стать ее мужем с первой минуты, вот так – ни больше ни меньше.

Вишневская сразу осадила нахала, сказав, что замужем. Однако Мстислава это не остановило. Он повел осаду по всем правилам – и… она почти сразу сдалась! И не потому, что, стараясь произвести впечатление, худой интеллигентный и немного смешной очкарик менял при каждом удобном случае пиджаки и галстуки. Нет, она просто почувствовала в нем то родное, что искала всю жизнь и не могла найти ни в ком: ни в первом муже, Георгии Вишневском, от которого у нее осталась фамилия, ни во втором, Марке, который ухаживал за ней по-отечески, но без того пыла, страсти и обожания, с которыми смотрел на нее Ростропович…

Кроме того, он умел рассмешить, заставить посмотреть на привычные вещи с другой стороны. Заметив, например, что в ресторане, где кормили гастролеров, Галина предпочитает другим закускам соленые огурцы, он пробрался в ее комнату и поставил на стол вазу, наполненную ландышами и… солеными огурцами! Да еще и записку написал такую, что она просто руками развела – то ли смеяться, то ли действительно выйти за него замуж?

Он ухаживал за ней как мальчишка. Гуляя по Праге, умытой летним дождем, он внезапно предложил: «А давайте перелезем через стену? Там, на той стороне, такие восхитительные лужи!» Она растерялась: «Как, я, примадонна, буду лазить через стены? Прямо в грязь?» Тогда, чтобы она не испачкалась, он снял с себя светлый плащ и бросил ей под ноги…

Их брак стал настоящим союзом профессионалов и любящих сердец, хотя соединиться официально им было непросто. Ее муж, Марк, не давал ей развода, больше того: просто перестал выпускать жену из дома. Провожал до театра, потом встречал с работы – и никаких посторонних контактов! А в это время Ростропович неистовствовал, обрывая телефон. В конце концов он поставил вопрос ребром: «Или ты уходишь ко мне, или между нами все кончено!»

И тогда она… просто убежала из дому! Воспользовалась тем, что муж ушел на рынок, быстро собрала чемодан с самым необходимым и выскочила на улицу, боясь только одного – что Марк вернется раньше времени. Бросилась к стоянке такси: Москву она тогда знала очень плохо, села в машину и продиктовала адрес. Шофер возмутился: «Так это же буквально за углом! И пешком дойдете!» А ее трясло от страха и… счастья. Сейчас она наконец будет с тем, кого любит! «Да поезжайте уже, пожалуйста! Я вам заплачу!»

Ее встретили… мама и сестра Мстислава, которым он объявил: «Сейчас сюда приедет моя жена!» Ни о какой жене они раньше и слыхом не слыхивали! Мама от волнения закурила и одновременно стала натягивать на ночную рубашку халат, а сестра открыла Галине дверь. Сам Ростропович в это время убежал за шампанским, а три растерянные женщины просто смотрели друг на друга, не зная, что делать. Когда он вернулся, все плакали – от волнения. Его возлюбленная Галина сидела на чемодане в прихожей, а вокруг – ее новые родственники. Так и началась их с Ростроповичем семейная жизнь.

Вишневская уже тогда была звездой первой величины, к Ростроповичу известность пришла позже. И в ЗАГСе, когда они пришли расписываться, служащая стала уговаривать Мстислава сменить его фамилию – которую и выговорить-то толком невозможно! – на звучную и известную фамилию жены. «Да не надо, – отбивался смущенный Ростропович, – я уж как-то к этой привык!»

Они были счастливы вдвоем, а уж когда Галина забеременела, Слава и вовсе стал относиться к ней как к некому драгоценному сосуду. Она же до последнего пела в спектаклях, в то время как он, гастролировавший с оркестром, волнуясь, кричал по телефону: «Без меня не рожать!»

Его строгий приказ подействовал на ее организм – родила она на следующий день после его возвращения с английских гастролей. Он привез ей невиданные подарки: отрезы для концертных платьев, духи, шали и шубу, увидев которую, она чуть не расплакалась! Однако плакать ей хотелось не от счастья, а от того, что она поняла: Слава экономил в Англии каждую копейку из мизерных суточных, не ел и не пил, чтобы побаловать ее всеми этими недоступными здесь, в Союзе, вещами.

Они были не только гениальными музыкантами. Прежде всего они были людьми с большой буквы, которым не безразличны судьбы родины. Однако сама родина в то время думала иначе: за дружбу с опальным Солженицыным их лишили гражданства и выслали из страны. Выслали тех, кто был гордостью искусства, лицом страны, которым нужно было гордиться!

Гастроли Вишневской и Ростроповича приносили Советскому Союзу огромную прибыль в твердой валюте, из которой сами артисты не получали даже тысячной доли. Власть отбирала даже подарки, сделанные артистам зарубежными импресарио и меценатами.