Ольга Елисеева - Потемкин

Потемкину удалось «протолкнуть» проект сближения с Австрией. Это был несомненный успех. Однако за него пришлось дорого заплатить. Партия Панина была еще далека от потери политического могущества. Екатерина не могла не считаться с ней, и 1780 год стал временем своеобразного равновесия сил, когда влияние Потемкина и Панина застыли как бы на лезвии ножа. Чтобы проводить свою линию, от каждого требовались уступки. Со стороны Потемкина это было согласие на Декларацию о вооруженном нейтралитете.

Необходимость этой меры отстаивал Панин. С началом войны Англии в колониях торговля на морях стала делом крайне опасным. Суда нейтральных держав, шедшие с грузами к противникам Великобритании, например во Францию, задерживались и конфисковывались британской стороной как имущество врага. В том числе страдали и русские корабли. Поэтому в желании России защитить свои суда не было ничего удивительного или оскорбительного для Англии. Скорее политика Лондона заслуживала порицания.

Впервые Панин выразил британцам протест в декабре 1778 года. Именно тогда Гаррис настойчиво добивался заключения с Россией политического союза. Англия обещала Петербургу субсидию на случай войны с Турцией, за это русский флот вступал в военные действия против Франции [779] Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 606. .

При этом сама английская сторона не хотела пойти хотя бы на частичные уступки в вопросе о нейтральных кораблях. Только Голландии Великобритания платила за конфискованные грузы, поскольку еще в 1647 году между этими странами был подписан договор о свободном торговом обороте на морях. Россия не относилась к счастливцам, и ее грузы отбирались, хотя коммерческий договор 1766 года гласил, что флаг защищает товар.

Только в декабре 1780 года, через одиннадцать месяцев после провозглашения Декларации о вооруженном нейтралитете, британский посол Гаррис догадался, что Россия, коль скоро она так важна для Англии в качестве союзника, могла бы быть исключена из общих правил. Ее суда и грузы стоило бы оставить в покое, тогда, быть может, разговоры о помощи встретили бы в Петербурге с большим пониманием. Он писал о необходимости сказать Екатерине, «что мы пропустим все русские корабли, не прикасаясь к ним. Я не настаиваю, чтобы эта неприкосновенность была укреплена за ними публичными декларациями… Но следовало бы дать тайные предписания на этот счет нашим крейсерам» [780] Гаррис Д. Донесения британскому правительству. С. 72. . Однако Лондон не внял предложению посла.

В феврале 1779 года Екатерина заявила, что намерена снарядить небольшую эскадру для охраны русских грузов. Эта мера так не понравилась Великобритании, что она отклонила предложенное Н. И. Паниным посредничество в переговорах с Францией. Летом 1779 года в войну против Англии вступила Испания, и Гаррис с еще большим усердием принялся осаждать русский кабинет, буквально навязывая союз, грозивший втянуть Петербург в чужой военный конфликт. Георг III писал русской императрице: «Сестра моя… Применение, даже частичная демонстрация морских сил, могли бы восстановить и укрепить спокойствие Европы, рассеять организовавшуюся против меня лигу и утвердить систему равновесия, которую эта лига стремится уничтожить» [781] История дипломатии. М., 1941. Т. 1. С. 310. . Екатерина вновь уклонилась от британских предложений.

Создается впечатление, что в вопросе о вооруженном нейтралитете глухие разговаривали с немыми — обе стороны не слышали или не понимали друг друга. Англии достаточно было исключить русские корабли из числа конфискуемых, и Петербург не стал бы инициатором нейтральной Лиги. Но нет, министр иностранных дел лорд Саффолк повторял в парламенте, что никаких уступок не будет [782] Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 606. . В этом случае все разговоры о русской помощи выглядели нелепо. Возникает ощущение, что о помощи Россию просил король, а его министры делали все возможное, чтобы такая поддержка не была оказана.

В самом начале 1780 года русский корабль был задержан испанцами. Этот инцидент, внешне не имевший отношения к Англии, послужил поводом для провозглашения декларации, крайне невыгодной для Британии. Терпение Екатерины иссякло. 28 февраля она предложила нейтральным странам создать Лигу для вооруженной защиты своих судов. К России присоединились Голландия, Дания, Швеция, Пруссия. В 1781 году в Лигу вступила Австрия, в 1782-м — Португалия и в 1783-м — Королевство обеих Сицилии [783] История дипломатии. С. 310. .

Этот документ был важным шагом в развитии международного права. Екатерина выступила в своей любимой роли законодательницы. Влияние России на европейские дела заметно расширилось. Но… отношения с Англией были безнадежно испорчены. Как раз ко времени провозглашения Декларации британские войска в Америке начали одерживать верх над колонистами, сожгли ряд городов на Юге, заняли Южную Каролину и двигались на Виргинию. Казалось, еще немного, и Британия одержит верх. Но вооруженный нейтралитет нанес сильный удар морскому владычеству Англии. По просьбе Б. Франклина французское правительство выделило повстанцам крупную субсидию, 26 линейных кораблей и несколько фрегатов привезли в Америку подкрепление.

С этого момента отношения России и Англии уже не могли стать прежними — такими, какими были в Первую русско-турецкую войну. Нет документов, показывающих, что Потемкин возражал против декларации, но позднее в разговорах с британцами он не раз сожалел по поводу этой меры и пытался заверить, что все было сделано без его ведома. Почему? Князь слишком ясно видел угрозу новой войны с Турцией и всю свою политическую линию подчинял необходимости готовиться к неизбежному столкновению. Возможно, он полагал, что России выгоднее перетерпеть конфискацию грузов и не досаждать англичанам, дабы в случае нового конфликта на Юге иметь возможность воспользоваться их помощью.

«Более чем вероятно, что мы в то время будем иметь столько же основательных причин, чтобы отвергнуть союз с ними, сколько они теперь заявили пустых предлогов, чтобы не принять наших предложений, — писал еще в мае 1778 году раздраженный неудачами Гаррис. — Признаюсь, я желаю, чтобы это случилось» [784] Гаррис Д. Донесения британскому правительству. С. 55. . К несчастью, так и произошло.

Потемкин предвидел пагубное для России развитие событий, поэтому постарался всеми мерами смягчить удар. В его интересах было заверить Гарриса, с одной стороны, в своей дружбе, а с другой — в противодействии Панина.

Посланник короля Пьемонта и Сардинии маркиз де Парело несколько наивно описывает противостояние между князем и Никитой Ивановичем: