Александр Филиппов-Чехов - Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы

Если средняя высота материков гораздо незначительнее принимаемой Лапласом, то, с другой стороны, можно предположить, что средняя глубина океанов, вероятно, гораздо значительнее. Не останавливаясь над многочисленными измерениями ее, сделанными мореплавателями, ограничимся только крайним числом, найденным Дэнгемом. Он нашел в южной части Атлантического океана глубину более 43 000 футов. Принимая самую значительную возвышенность Гималаев в 26 000 ф., получим разность высоты обоих крайних точек в 69 000 ф., что составит около 3 геогр. миль или несколько более половины разницы между поперечником земли у экватора и осью ее. Несмотря на то, что до сих пор тщательно исследована только к северу от экватора лежащая часть Атлантического океана, можно, однако, предполагать, что глубина его гораздо значительнее, чем высота материка над уровнем моря. Проведение подводного телеграфа между Европой и Америкой немало способствовало исследованию глубины упомянутой части Атлантического океана. Из карты, которая была прислана Гумбольдту обществом, производившим зондировку дна для положения каната, и представляла профиль дна длиной в 25 фут., оказывается, что неровность его сравнительно очень незначительна. Средняя глубина океана не превышает, по измерениям лейтенанта Берлимэна, 6 000 ф., а самые значительные около 12 000. Далее к югу, почти посредине Атлантического океана, между Бермудами и Азорами, по изысканиям капитана Мори, глубина доходит до 5 000 сажен, а еще южнее, между Америкой и Африкой, она опять уменьшается до 4 000 саж. Из этого оказывается, что южная часть Атлантического океана глубже северной. Это же можно предполагать и насчет Великого океана, хотя измерения его еще не сделаны, но мы можем это заключить из того обстоятельства, что волны, обыкновенно медленно текущие над мелкими местами, отличаются в Великом океане значительной скоростью. Для определения глубины океанов пользуются также волнениями, произведенными землетрясением. К несчастью, русский флот снабдил науку необходимым для этого материалом. 23 декабря 1854 г. погиб во время землетрясения у берегов Японии, у Симоды, русский фрегат «Диана». Через 12 часов и 16 минут после катастрофы волны, его поглотившие, достигли Сан-Франциско, отстоящий от Симоды на 4 800 англ. миль, а через 12 ч. 38 м. – Сан-Диего в Калифорнии, отстоящий от него на 5 200 миль. Из этих данных Бюаш вычислил глубину Тихого океана в 14– 18 000 футов.

Мировые события, оказывающие влияние на судьбу человечества, не следуют, как мы видим из истории прошлого, одно за другим с известной хронологической правильностью. Мы знаем, что иногда проходит несколько веков, не завещавших потомству ни одной плодотворной мысли, ни одного важного, по своим последствиям, открытия или события. В другое время опять на пространстве незначительного периода кумулируются многознаменательные события. Явления эти замечаются не только в политической истории, но и в науке вообще, и разных отраслях ее в особенности. И тут нередко продолжительный застой сменяется быстрым движением вперед, за которым наступает опять остановка.

Для географии период открытий в громадных размерах уже прошел. Начавшись в половине XV в., он заключился в половине XVI, завещав потомству открытие Америки Колумбом (1492 г.), открытие пути вокруг Африки Васко да Гамой (1497-1499) и первое кругосветное путешествие, предпринятое Магелланом и оконченное, после его смерти, Себастианом Элькано (1519-1522 гг.). Последовавшее после того открытие (между 1615 и 1642 гг.) Тасманом Новой Голландии далеко не имеет того значения, как предшествовавшие. С тех пор на долю мореплавателей осталась только разведка второстепенной важности; даже современное стремление исследовать материки, лежащие у полюсов, как ни важно оно в научном отношении, в практическом не может иметь важных последствий.

Известно, что до начала XV в. торговые флоты итальянских республик занимали первое место между флотами современных народов. Но в это время они должны были ограничить свою деятельность, уступив натиску турок, захватывавших постепенно их торговые пункты в Леванте. До этого времени никто не решался попытать счастья в Атлантическом океане; во все продолжение средних веков за ним была упрочена репутация моря недоступного, опасного, так что никто не решался пускаться вдаль от его берегов. Когда господство на море перешло из рук итальянских республик в руки португальцев и затем испанцев, страх этот стал мало-помалу исчезать и плодом этого более трезвого взгляда на преувеличенные опасности океана было открытие островов Канарских, Азорских и Зеленого мыса; затем они подвинулись до Гвинеи и южной оконечности Африки. Но кроме выгод, которые доставляла им торговля с туземцами вновь открытых стран, португальцы старались, главным образом, открыть прочное сообщение с Индией, «страной пряных кореньев», которые получались до того времени через Александрию, где подлежали значительной пошлине.

Им первым принадлежит честь уничтожения предрассудка, что Африка соединяется на юге с Азией и что Индийский океан есть такое же замкнутое море, как Средиземное. В это же время взоры других современников были обращены на запад; выходя из утвердившегося уже мнения о шарообразной форме земли, они надеялись, что, отправляясь прямо на запад через Атлантический океан, можно достигнуть восточных берегов Азии. Надежду эту питало распространенное в ту пору ложное мнение, по которому земной шар считали гораздо меньшим, чем он оказался в действительности, и что восточная Азия находится гораздо ближе к западной Европе, чем впоследствии оказалась восточная часть Америки. К числу самых жарких приверженцев последней теории принадлежал генуэзский уроженец Христофор Колумб. Мы не станем и не можем излагать содержания громадного труда Гумбольдта под заглавием: Examen critique de l’histoire de la géographie du nouveau continent et des progrès de l’astronimie nautique aux XV et XVI siècles, 5 vol. [1838], в котором он изложил различные части истории открытия Америки, предполагая некоторые вопросы ее известными и останавливаясь только на таких, которые до него наука не уяснила. Мы можем только указать в главных чертах на характер этого труда, так как знакомить читателя с историческим исследованием, исключительно основанном на источниках, почти невозможно. Укажем сперва на причины, которые, по мнению Гумбольдта, способствовали и подготовляли открытие Америки. Не следует забывать, говорит он, что Бехайм, Колумб, Веспуччи, Гама и Магеллан были современники Региомонтана, Паоло Тосканелли, Руй Фалейру [71]и других знаменитых астрономов, взгляды которых в науке не оставались без влияния на современных мореходцев и географов. Великие открытия на западном полушарии не были делом случая. Было бы несправедливо искать первых зародышей их в инстинктивном стремлении души, которым потомство нередко объясняет великие открытия – плоды гения и продолжительных занятий. Колумб и его преемники до Себастьяно Вискаино, занимающие почетное место в летописях испанского флота, были люди необыкновенно образованные для периода, в котором они жили. Причина, почему они сделали такие замечательные открытия, заключается в том, что они имели правильное понятие о форме земли и величине расстояний (хотя Колумб именно и ошибся в последнем вопросе), в том, что они умели воспользоваться трудами своих предшественников; умели наблюдать господствующие ветры в различных поясах; измерять колебания магнитной стрелки и соображать с ними направление пути; наконец, умели применять практически менее всего несовершенные методы, выработанные современными математиками для направления корабля по водяным пустыням. Естественно, морская астрономия должна была оставаться на низкой степени, пока не были изобретены морские часы и секстанты с зеркалом. При посредстве их только и возможны были определения долгот, неизвестные древним. И тут мы видим, как развитие одной науки обусловливает успехи другой, нуждающейся в содействии вспомогательных отраслей.