Максим Макарычев - Валерий Харламов

Тарасов никогда, ни на секунду не успокаивался, не удовлетворялся достигнутым и того же требовал от своих подопечных. «Когда я был помоложе, Анатолий Владимирович буквально после каждого матча находил у меня недостатки, и я порой удивлялся перед началом разговора: неужели опять что-то не так? Ведь ЦСКА выиграл крупно, а наше звено набросало кучу шайб. Однако Тарасов снова недоволен — сыграл я, как он любит выражаться, подходяще, но вот… Сегодня он говорит, что я мало маневрировал. Через два дня выясняется, что маневр у меня стал лучше и интереснее, но вот не использовал я пока смену ритма. Потом тренер обращал внимание на то, что я выдал всего лишь два точных паса во время обводки, то есть когда соперник не ожидает передачи шайбы партнеру», — вспоминал Валерий Харламов.

По словам Харламова, с Тарасовым было тяжело. Очень тяжело. «С ним не расслабишься, не пошутишь вволю: чувствуешь себя все время каким-то скованным. И все разговоры в конечном счете сводятся к хоккею — вольные темы в присутствии знаменитого тренера кажутся неуместными и самому себе, и оттого устаешь. Хочется расслабиться, забыть о хоккее. А завтра тренировка Тарасова, и идешь на нее с тем же интересом, как и год, как и два, как и пять лет назад».

«Анатолий Владимирович — великолепный черновой тренер. Интересные упражнения, огромные нагрузки. Но руководил игрой слишком импульсивно. Если у кого-то не идет, начинает тасовать состав, перекраивать звенья. Это не всегда шло на пользу. Аркадий Иванович Чернышев в таких ситуациях не порол горячку, — вспоминал Виталий Давыдов. — По характеру они абсолютно разные. Анатолий Владимирович, например, не понимал шуток. Аркадий Иванович — потоньше, с ним можно было обсудить что угодно. Еще у Тарасова был пунктик: даже если по ходу матча ведем 5:1, надо обязательно к чему-то прицепиться… Хоккеисты с ним обычно не спорили. Лишь Володя Петров не боялся Тарасова. Однажды в перерыве Анатолий Владимирович накинулся на него с претензиями: “Играешь, как баран!” Петров приподнялся и спокойно: “Да сами вы баран”. Видели бы вы лицо Тарасова. Полная растерянность. И молча покинул раздевалку». 30

«Анатолий Владимирович создал мощную школу. Тарасов, во-первых, был великий труженик. Во-вторых, великий, невероятно сильный психолог, чувствующий игрока от и до. Хотя он скромностью не отличался, мог отхлестать игрока и после хорошей игры. Потому что он знал, что послезавтра или завтра будет следующий матч. Мог к чему-то придраться, повоспитывать. Тех же Петрова или Михайлова. По отношению к Харламову не помню, чтобы было такое. Как можно было к нему придираться, если Валерка был естествен и открыт во всем. Бить-то его на льду стыдно было. Но некоторые били. Люди ведь тянулись к нему как к источнику добра. Душу-то эту все чувствовали. Даже те же канадцы. Хотя Валера мало кого в эту душу пускал», — признавался в беседе с автором Владимир Юрзинов, который сам может гордиться многочисленными победами, одержанными в бытность тренером сборной СССР.

На тренировках у Тарасова в обнимку со штангой, «блинами» и гирями проводили больше времени, чем с любимой женой. Тягали железо вдоль и поперек, «танцевали» с ним чуть ли не в обнимку, едва ли не исполняя гимнастические «па» с десятками килограммов груза. Таскали на спине партнера по команде, в полной амуниции, весом под центнер. Нужно ли это было? Как говорят спортсмены: смотрите на результат. В нашем случае на бесчисленные регалии и трофеи, которые завоевала сборная СССР в 1960-е годы.

С резиновым жгутом в области живота, отягощенные немаленьким свинцовым поясом, ощущая сопротивление этих «ненавистных пут», игроки, по команде Анатолия Владимировича, пытались добежать от центра площадки до ворот. Отдельно Тарасов «натаскивал» игроков ЦСКА психологически, даже не навязывая, а, как говорили знатоки, вбивая в них дух победителей.

Упомянем про одно упражнение, которым мэтр особенно гордился и от которого в буквальном смысле «стонали» армейские хоккеисты. «Был у Анатолия Владимировича в гимнастическом зале любимый помост. Много пота у игроков ЦСКА на нем сошло. Если вы сейчас придете в ЦСКА, в гимнастическом зале уже нет этого помоста. А тогда были наши, хоккейные, раздевалки, был зал тяжелой атлетики, где занимался легендарный Юрий Власов со своим тренером Багдасаровым. Там хоккеисты всю предыгровую разминку проводили. Пробегутся по стадиону, а потом направляются в зал. Это был не тот ЦСКА, который есть сейчас, это был действительно центр спорта. В 9 утра вся Академия Генштаба, весь Генштаб приходили туда. С 9 до 10.30 все они занимались физической подготовкой. Все старшие офицеры там были, причем приезжали своим ходом, без машин. Это тогда была воинская часть. Мы всегда входили по пропускам на территорию ЦСКА, там всегда на КПП стоял солдат, это сейчас — проходной двор. А тогда там был аэродром, где сейчас находится Дворец спорта на Ходынке», — вспоминал в беседе с автором этих строк Владимир Богомолов.

По его словам, этот гимнастический помост с ограждавшим его барьером был небольшой, примерно 15 на 7 метров, с деревянным настилом. Располагался он на высоте метра или чуть больше от земли. Тарасов заводил своих подопечных на этот помост. Разумеется, у хоккеистов в руках были любимые Тарасовым двадцатикилограммовые блины от штанг, при упоминании о которых в беседе армейские ветераны до сих пор как минимум морщатся. Армейцы бежали с этими блинами. И тут следовала команда Анатолия Владимировича: «Так, пошли кульбитики». Хоккеисты, у которых уже выработался своеобразный рефлекс ожидания такой команды тренера, с этого помоста, с блином в руках (кувырком!), прыгали вниз — с метра с лишним высоты! И умудрялись не травмироваться. Не повыбивать зубы, не разбить голову ни себе, ни товарищам.

«Сейчас кому об этих кульбитиках рассказать, не поверят, что такое возможно было. Я помню, когда был в командировке в Японии, эти “Тарасовские” опыты показал местным игрокам и тренерам. Кувыркнулся с блином с высоты. Когда я сделал такое упражнение, мне местный тренер сказал: “Ты что, Владимир, с ума сошел? Меня родители хоккеистов убьют, если с их ребенком, повторившим это, что-то случится!” И ведь страха у армейцев никакого не было. Эдик Иванов (защитник ЦСКА) по прозвищу “Индей”, потому что лицо всегда красное было, правда, однажды на моих глазах блином голову Палычу (Александру Рагулину) чуть не раскрошил. Блин в нескольких сантиметрах от Палыча прошел. Может быть, травмы и были, но все молчали. Не хотели Тарасову лишний повод для нравоучений давать. Не можешь преодолеть, жалуешься, значит, нет характера. Так и становились каждый раз чемпионами мира. Невозможно заставить человека, достигшего какой-то величины, еще раз переступить через это, сколько раз надо было эту “палку” ломать? И он снова находил какую-то мотивацию для своих заслуженных мастеров. Правда, для него в 27 лет хоккеист уже был ветеран, которому скоро нужно заканчивать карьеру», — вспоминал Владимир Богомолов.