Максим Макарычев - Валерий Харламов

Автора этих строк больше всего поразил другой пример из учебных занятий тренера Тарасова. Шло занятие Высшей школы тренеров по хоккею, той самой, которая появилась на свет по инициативе Анатолия Владимировича. Дело было уже в 1980-е годы. Собрали всех начинающих тренеров на армейской базе, Тарасов принялся вести показательные занятия с помощью молодых хоккеистов из команды Спортивного клуба Московского военного округа (СК МВО). Они на таких занятиях у Тарасова были вроде «подопытных кроликов».

На горке с уклоном в 45 градусов были расставлены несколько легкоатлетических барьеров высотой 80 сантиметров на расстоянии примерно полутора метров друг от друга. Хоккеисты забегали на горку. Разумеется, с блинами. (Куда у Тарасова без них!) Следовала знакомая команда: «Пошли кульбитики». «И хоккеисты, прыгая с блинами вперед через эти барьеры, начинают делать кульбиты и вниз скатываются. Затем прыгают через другой, стоящий перед ними барьер. Разумеется, всё грохочет. Барьеры падают друг за другом. Хоккеисты к последнему барьеру теряют координацию, падают с высунутыми языками. Для них главное было, не уронить из рук блин на глазах у Тарасова. И вот один из начинающих тренеров, держа в руке тетрадь для конспектов, видит, как какой-то хоккеист СК МВО скатывается вниз с безумными глазами, и говорит ему: “Слушай, парень, мышцы-то не болят?” Парень тот, еле дыша, смотрит на тренера, еле сдерживая мат, и отвечает: “Какие к черту мышцы? Кости ноют!” Там встать невозможно, ты просто сметаешь эти барьеры. Следующему хоккеисту там делать нечего», — рассказывал Владимир Богомолов.

Были еще гонки наперегонки друг с другом со свинцовым десятикилограммовым поясом на теле. Классическое тарасовское упражнение, которое часто показывают в хронике тех лет, — это бег с эластичным жгутом. Как бы ты ни стремился вперед, жгут этот все равно удерживает тебя и тянет назад. При этом Тарасов заставлял «связанного» этими путами игрока время от времени припадать на колени. Несмотря на то, что хоккеисты проклинали такие нагрузки на чем свет стоит, мечтая добраться до кровати, польза от этих «тренировочных экзекуций» была несомненной.

«Работать приходилось много, было тяжко, временами просто невыносимо. Но Тарасов всегда импровизировал. Все время предлагал что-то разное, был, можно так сказать, неистощим на выдумку. Главное, тренировки эти были не нудные. 30-40 минут сначала, это была действительно адская работа, а вот потом следовала игровая часть: или двухсторонка, или футбольчик. Вся команда работала от звонка до звонка. Из-за этого мы в ЦСКА и выигрывали все время», — вспоминал в беседе Александр Гусев.

«Не знаю, как Тарасов гонял игроков в армейском клубе, но когда я приходил в сборную СССР еще из воскресенского “Химика”, мне казалось, что я получал по полной физической нагрузке. Например, всегда перед тем же турниром на призы газеты “Известия” нас собирали за неделю и давали хорошую “физику” — 20 километров пробежки, затем с блином от штанги “проводились” танцы. Я, честно говоря, плохо выдерживал такую нагрузку. И после, выходя на лед, вообще не чувствовал ни клюшки, ни шайбы, всё отскакивало, потому что надо такими нагрузками или заниматься все время, или вообще не заниматься», — вспоминал игрок сборной СССР Юрий Ляпкин, которому довелось поиграть под руководством Тарасова в национальной команде. А на вопрос о том, какие тарасовские упражнения запомнились ему больше всего, ответил с ходу: «Жгут» и «Я на лодочке катался».

— Про последнее Тарасов говорил: «Гена Цыганков, покажи!» Цыганков брал гриф, помещал его на вытянутых руках и крутил им, как веслами, сидя с вытянутыми ногами, без коньков, в спортивном зале. Я еле выдерживал. Гриф весил 15 килограммов, еще могли что-нибудь подвесить. Это и называлось: «Я на лодочке катался». Потом вприсядку с блином в 20 килограммов тренировались, очень много физических нагрузок было. Надо было ноги выкидывать и закидывать, — признался Юрий Ляпкин.

Действительно, особенно тяжело приходилось в сборной тем игрокам, которые не сталкивались с такими нагрузками в своих родных клубах. А больше всего страдал от тарасовских упражнений в 1960-е знаменитый вратарь горьковского «Торпедо» Виктор Коноваленко, который был основным стражем ворот советской сборной в то время. «Витя приезжал на сборы национальной команды в значительно худших, чем динамовцы, армейцы, спартаковцы, физических кондициях, в немного разобранном состоянии. Для него были настоящим испытанием физические нагрузки, которые предлагал Тарасов с первого же дня. Помню, мы пришли в зал для разминки и Анатолий Владимирович начал ее с упражнений на поднятие двадцати килограммовых блинов от штанги. Все легли спиной на пол и по команде тренера начали поднимать груз. “Подняли — опустили”, — четко указывал Тарасов, прохаживаясь между рядами игроков. Подошел к Коноваленко, тот кряхтит, с трудом поднимает блин, пот с него градом льется. Постоял возле него Анатолий Владимирович, пока Витя не признался, выдавливая слова: “Тяжело, может, хватит, Анатолий Владимирович?” Тарасов, как показалось, только этого и ждал. Заложил руки за спину, наклонился к вратарю и сказал так, чтобы слышали другие игроки: “Тяжело, говоришь, Витя? А ты пойди на завод устройся, может, легче будет?!” Под общий хохот хоккеистов Коноваленко, тужась, продолжил упражнения с блином», — рассказывал эту историю Виталий Давыдов.

Анатолий Владимирович был хитер на выдумку еще и потому, что у тренерского штаба и игроков тогда было мало подручных средств. Какие тогда были тренажеры по сравнению даже не с теми, что имеются в распоряжении современных спортсменов, а с теми, которыми оснащены обычные фитнес-клубы?!

Тогда был «первобытный век», если сравнивать с нынешними программируемыми тренажерами-машинами, с помощью которых тренируются спортсмены и простые любители физической культуры. Игроки сами варили из труб снаряды, чтобы отжиматься, таскали тяжести, в подвале базы их всегда ждала верная «подруга» — штанга. Богатый на выдумки Тарасов придумал, как можно использовать в тренировочной работе обычные автомобильные покрышки. Их привязывали резинками или парашютными стропами к поясу хоккеиста, и игроки начинали передвигаться с этим довеском, естественно, не имея возможности разогнаться по площадке. Можно представить, как проклинали хоккеисты эту вредную обузу. Зато тяжело в учении, легко в бою, как говорил великий русский полководец Александр Васильевич Суворов. На площадке армейцы и сборники летали, в то время как противник в конце игры еле волочил ноги.

«Если будете в Архангельском, то слева увидите мостик, а вниз там идет тропинка. И там же была деревянная лестница, ведущая к церкви. И был бугор. На нем росли трава, кусты, — вспоминает Михаил Туманов, который часто наблюдал за тренировками армейцев. — Так вот после тренировки недельной этот бугор весь был голый, потому что на него по заданию Тарасова надо было быстренько забраться, наверху попрыгать, а оттуда спуститься на одной ножке, спрыгивая. Чуть отдыхаешь и опять. Это такие физические нагрузки были у Тарасова. На базе у главного корпуса была парадная лестница, вниз идет. Игроки друг на друга садились и по лесенке этой прыгали вверх-вниз».