Иона Якир - КОМАНДАРМ Якир. Воспоминания друзей и соратников.

Он поерошил свою густую шевелюру и после маленькой паузы добавил:

- Очень хотелось бы преподнести новогодний подарок тридцать второму году - сделать район боеспособным. Ну-с, как вы думаете, товарищи?

Предложение возражений не вызвало. В первой половине декабря 1931 года Петин, я и группа военных инженеров объехали Коростеньский, Каменец-Подольский районы, а затем задержались в Тираспольском, где и разработали новый план ускоренных работ в духе советов и пожеланий Якира.

Нашим союзником неожиданно оказалась погода. Предстояло бетонирование сооружений, и ожидавшиеся декабрьские морозы беспокоили нас, так как могли замедлить темпы. Но декабрь выдался удивительно теплый, были даже дожди и проносились грозы - явление в начале зимы редкое. Естественно, что мы воспользовались щедротами природы. К Новому году задание Якира по Тираспольскому укрепленному району было выполнено.

Были у нас трудности, неполадки, споры. В работе не без этого. И все же, вспоминая те насыщенные до предела месяцы, я не могу найти ни одного случая, когда бы Петин, Дубов, я или другие ведущие инженеры и начальники добивались успеха посредством шумных «разносов», брани и даже угроз по адресу подчиненных. С такими начальниками - любителями «разносов» и угроз мне встречаться приходилось. А Якир, вдумчивый, терпеливый, очень общительный и тактичный, никогда не позволял себе и намека на грубость, окрик. Как-то незаметно для самих себя мы равнялись на Якира, учились у него, подражали ему, усваивали спокойный и организованный стиль работы. И это давало куда большие результаты, чем окрики и угрозы.

Характерной чертой Якира была и оперативность. Если к нему обращались за помощью и он что-либо обещал, то никогда своих обещаний не забывал, действовал быстро, энергично, всегда проверял, как выполняются его распоряжения. Старые коммунисты, много слышавшие об организованности, точности, аккуратности и уважительном отношении к людям вождя революции Владимира Ильича Ленина, не могли не заметить, что Иона Эммануилович как бы стремился быть достойным учеником Ленина.

В январе 1932 года меня отозвали в Москву и направили на укрепление дальневосточных границ. Впоследствии на Дальний Восток приезжали военные инженеры, ранее работавшие в Украинском округе. Повстречавшись с такими товарищами, я, конечно, интересовался, какими стали укрепленные районы в Украинском округе. Все отвечали, что укрепления закончены, стали мощными и почти непроходимыми. Эти ответы я выслушивал с большим удовлетворением и не без некоторой гордости: значит, наши труды не пропадут даром.

Но они пропали даром: гитлеровские войска непостижимо быстро прошли или обошли укрепленные районы.

Многое мне стало ясно, когда в «Истории Великой Отечественной войны» я прочитал об ошибках и просчетах Сталина и Генерального штаба Советской Армии накануне войны, когда беседовал с некоторыми крупными командирами, сражавшимися против немецко-фашистских захватчиков. Товарищи говорили мне, что все укрепленные районы были в конце 30-х годов разоружены, а новые районы, выдвинутые вперед к новой советско-польской границе, остались незаконченными. Конечно, такой неразумный шаг обошелся нам очень дорого.

полковник И. Г. Старинов

Красивое имя, высокая честь. Гренадская волость в Испании есть...

Эти строки из знаменитого стихотворения Михаила Светлова напоминают нам, как четверть века назад республиканская Испания, истекая кровью, героически сражалась против мятежников Франко. В интернациональных батальонах и бригадах под Мадридом, Гвадалахарой, Барселоной, Уэской бок о бок с испанцами сражались и мы, русские, советские добровольцы.

В далекой Испании мы все время думали о своей Родине и ловили каждую весточку, доносившуюся по радио или через газеты, о жизни в Советском Союзе. И вдруг тяжелой глыбой легли на сердце дошедшие до нас известия о трагической судьбе ряда крупных военачальников. Мне тогда казалось, что особенно тяжело переживал это известие я, так как незадолго до отъезда в Испанию встречался и беседовал с Маршалом Советского Союза Михаилом Николаевичем Тухачевским, а еще ранее несколько лет работал в штабе Украинского военного округа и выполнял специальные задания командующего войсками Ионы Эммануиловича Якира.

Каким бы авторитетным ни выглядел состав суда, я, роясь в своей памяти, не мог найти ни одного прямого или косвенного факта, ни одного штриха, который давал бы основание подумать, что в жизни И. Э. Якира было что-либо похожее на то, в чем он обвинялся. До чего же больно было нам, оторванным от Родины, узнавать, что там, дома, происходит что-то страшное, непонятное и тревожное. Прибывавшие новые добровольцы рассказывали об арестах все новых и новых «врагов народа и их пособников».

Якир!.. О его славных боевых делах я много слышал еще во время гражданской войны, когда Красная Армия громила на Юге белогвардейцев и интервентов. Имя Якира, как и имена Уборевича, Егорова и других полководцев, выросших в огне войны первого в мире социалистического государства против мирового империализма, означало мужество, стойкость, беспрекословное выполнение воинского долга и величайшую преданность большевистской партии. Эти имена олицетворяли тогда для нас, воинов, славу Красной Армии, выполнявшей указания и предначертания вождя революции Владимира Ильича Ленина.

Осенью 1926 года меня, командира роты 4-го Краснознаменного Коростеньского железнодорожного полка, стоявшего в Киеве, вызвал комиссар полка Николай Георгиевич Десяткин (ныне генерал-майор технических войск в отставке). Он закрыл дверь своего кабинета и приглушенным голосом предложил выслушать его очень внимательно.

- О нашем разговоре никто не должен знать. Из штаба округа поступило приказание выделить опытного командира-подрывника для выполнения специального задания. Мы с командиром полка решили рекомендовать вас. Предупреждаю: дело ответственное и совершенно секретное. Комиссия, в которую вас включат, будет работать под непосредственным руководством командующего округом товарища Якира.

Задание действительно оказалось сложным и было связано с укреплением приграничной полосы. Нашей комиссии предстояло обследовать железнодорожные участки на границах с Польшей и Румынией и подготовить эти участки так, чтобы в случае внезапного вражеского вторжения на них можно было быстро устроить заграждения.

Вряд ли есть необходимость рассказывать специальные подробности этой работы. Хочу только напомнить, что тогда, в 1926 году, это было серьезно продуманное и эффективное мероприятие, способствующее повышению устойчивости обороны наших границ.