Олег Смыслов - Степан Бандера. «Икона» украинского национализма

За 52 года на Карсплац, 8, почти ничего не изменилось, разве что тогда здесь дребезжали трамваи, на одном из которых к редакции газеты «Украинский самостийник» приехал Лев Ребет — её редактор, профессор Украинского свободного университета, ведущий теоретик украинского национализма, руководитель отколотой от бандеровского крыла ОУН организации «двойкарей». Быстро поднимаясь лестницей, он вряд ли обратил внимание на не известного ему мужчину, который спускался навстречу. И вряд ли успел понять, почему лестница вдруг стремительно поплыла под ногами.

За мгновение незнакомец вышел на улицу… Лев Ребет остался лежать на лестнице. Медики, приехав на вызов, констатировали естественную смерть: ничто не давало засомневаться, потому что крепкий 45-летний мужчина умер от сердечной недостаточности. На микроскопические скалки стекла, которые поблескивали на его лице, внимания никто не обратил».

Почти через два года, летом 1959-го, Сташинский вновь появился в Мюнхене. Теперь он получил задание ликвидировать самого Бандеру. К этому времени охрана последнего была ослаблена и сопровождала его не всегда. Было усовершенствовано и орудие аттентата: состояло из двух трубочек.

А что Степан Бандера, он же «хитрый лис», он же Штефан Поппель?

Как утверждают В.Абрамов и А. Харченко, «…на то время он уже почти не прятался: ездил на тёмно-синем «Опеле», иногда посещал по воскресеньям эмигрантскую Грекокатолическую церковь и захаживал к любовнице. Адрес Поппеля — Крейтмайрштрассе, 7, — Сташинский нашёл просто, через телефонный справочник. Впервые живьём он увидел его во время панихиды на могиле полковника УПА Евгения Коновальца в Роттердаме. Затем в течение девяти месяцев киллер четырежды ездил в Мюнхен, выслеживая Бандеру. Двери в доме, где он жил, всегда были заперты, а проскочить вслед за входящим жильцом было рискованно. Открыть двери отмычкой не удалось, при этом кусочек отломался и упал в замочную скважину (что позже стало одним из доказательств против Сташинского). Тогда с помощью слепка ему изготовили набор ключей для подъезда.

Первый шанс убить Бандеру, когда тот возвращался домой без охранника, он упустил — у Сташинского сдали нервы. Задание он выполнил со второй попытки, когда Бандера вновь отпустил охранника (15 октября 1959 года — Примеч. автора).

Поджидавший его в подъезде Сташинский выбрал момент, когда руки Бандеры были заняты — в одной он держал пакет с купленными на рынке помидорами, а другой открывал ключами дверь квартиры. Убийца поднял завёрнутое в газету оружие, выстрелил из стволов прямо в лицо Бандере. Он тут же выскочил из подъезда, выкинул пистолет в ров, и покинул Мюнхен. Соседи нашли окровавленного, но ещё живого Бандеру на лестничной клетке. Лицо у него пошло чёрными и синими пятнами. Он умер по дороге в больницу. В этот раз яд не сработал мгновенно и не успел испариться. Вскрытие показало, что предводитель националистов был отравлен цианистым калием. Его похоронили на кладбище Вальдфридгоф».

По авторитетному утверждению Г.З. Санникова, смерть Бандеры вызвала в среде националистов неоднозначное мнение.

«Я в то время работал в Германии под прикрытием совпосольства в ГДР и хорошо помню описание событий в западной и советской прессе. Существовало две версии. Первая — самоубийство, так как на губах Бандеры судмедэксперты обнаружили мельчайшие осколки тонкого стекла, а в желудке — следы синильной кислоты. Медики утверждали, что Бандера мог принять яд. По другой версии — это была насильственная смерть, наступившая мгновенно от того, что кто-то смог запихнуть в рот жертвы ампулу с ядом. Эта версия имела слабые основания, так как не было обнаружено следов сопротивления.

В нашей печати появилось несколько сообщений о смерти Бандеры, которого «убрала» западногерманская Федеральная служба разведки (БНД), возглавляющаяся генералом Геленом. Присовокупили сюда и федерального министра Оберлендера, скрывавшего свою причастность к украинскому батальону «Нахтигаль», о делах которого слишком много знал Бандера».

За ликвидацию Ребета КГБ наградило Сташинского фотоаппаратом «Контакс», а за ликвидацию Бандеры закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР — орденом Красного Знамени.

Дальнейшая судьба Сташинского интересна совершенно непредсказуемым крутым поворотом, о котором лучше, чем Г.З. Санников, наверно, уже никто не расскажет.

«В 1960 году в ГДР, где Сташинский готовился к работе в условиях Западной Германии, он познакомился с гражданкой ГДР некой Ингой Поль, работавшей в Западном Берлине. Кстати, в Западном Берлие до постройки Стены в 1961 году работали многие немцы из Восточного Берлина — столицы ГДР.

Проверка этой женщины показала, что она настроена антисоциалистически. Сотрудники, у которых агент находился на связи, пытались отговорить Сташинского от встреч с Поль, но он влюбился в неё и просил разрешения на брак, утверждая, что сумеет оказать нужное для работы с нами влияние и обеспечит идеологическое перевоспитание.

Разрешение на брак с немкой дал А.Н. Шелепин. Сташинский имел тогда советские документы на имя Крылова. Вскоре супруги Крыловы выехали в Москву, и их постепенно начали готовить к работе на Западе. Однако выяснилось, что мы имеем дело с антисоветски настроенной Поль. Более того, она духовно была сильнее мужа, и не он, а она оказывала на него прозападное влияние. От использования супругов в работе в качестве советских нелегалов решили отказаться.

Беременная Поль уехала рожать ребёнка в Берлин весной 1961 года, а в начале августа того же года ребёнок умер, и руководство КГБ разрешило выезд Сташинского в ГДР, совершив тем самым роковую ошибку.

Сопровождал Сташинского опытный куратор агента, подполковник Александров Юрий Николаевич, ранее работавший в Берлине. Мне позже рассказывали о резолюции на одном из рапортов по вопросу выезда Сташинского в Берлин из Москвы, сделанной генералом Александром Михайловичем Коротковым, в то время заместителем начальника советской разведки: «Сташинского на Запад выпускать нельзя. Следует создать ему все условия для жизни, построить дачу в любой части Советского Союза по его желанию».

К сожалению, генерал Короткое умер в июне 1961 года. Уверен, что, будь он жив, Сташинский из Союза никогда бы не выехал в ближайшие несколько десятилетий…

Работавший в то время в ГДР разведчик, занимавшийся разработкой украинской эмиграции, некто А.С., фамилии которого и сегодня я не назову, хорошо знавший Сташинского во время его подготовки к ликвидации Ребета и Бандеры и лично участвовавший в этой работе, высказал обоснованное сомнение в искренности и надёжности агента, в особенности после женитьбы его на Инге Поль.