Михаил Катуков - Как я бил Гудериана

Указ Верховного Совета СССР об их награждении последовал через несколько дней – 23 сентября 1965 года.

Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский выделил роту саперов и строительные материалы. Кузнецовым был построен новый дом. Мебель, телевизор, радио – все им дало Министерство обороны СССР. Ключи от нового дома поручено было вручить мне. Состоялся митинг, на который собрались жители не только Ново-Петровского, но и окрестных деревень. Было торжественно, празднично. Жаль только, что недолго пришлось Александре Григорьевне пожить в новом благоустроенном доме. Тяжелые годы подорвали ее здоровье, и не так давно она скончалась.

Моя «эмка» подъезжала к деревне Бели, где теперь разместился КП бригады. Низенькие бревенчатые избы с нахлобученными снежными крышами увязали в сугробах. Впрочем, избы можно было пересчитать по пальцам: из сугробов частоколом торчали печные трубы. Знакомая картина. Такие деревни встречались на всем пути наступления. Звериная злоба фашистов меня всегда удивляла. Какая военная необходимость вынуждала их превращать деревни в пепелище? Объяснить это невозможно. Ведь в этом селе жили старики, женщины, грудные дети. Куда же теперь им деваться в такой трескучий мороз?

Всякий раз при виде таких деревень в душе вскипала ярость. Неужели все это сойдет фашистам с рук? Нет, возмездие настигнет преступников!

У околицы гомонит небольшая толпа, в основном старушки в ватниках, в рваных полушалках. Лица закутаны, руки засунуты в рукава. Пританцовывает инвалид на деревянной ноге в сдвинутом набекрень треухе. Прошу водителя А. Ф. Кондратенко остановить машину. Следовавший за мной броневик со штабными командирами тоже останавливается, и мы направляемся к толпе.

Старушки расступаются, и теперь мне становится виден небольшой глиняный холмик с грубо сколоченным крестом. На нем серенькая поношенная детская кепка.

– Ироды проклятые, убили, – запричитали старушки.

– Прямо, значит, из автомата их, – поясняет инвалид, обращаясь ко мне.

– Да что случилось-то? Расскажите толком, – вмешивается в разговор Кондратенко.

– Ну, значит, как пришли они… – начинает инвалид. Но тут загомонили старушки: всем хотелось поведать нам о случае, который потряс жителей.

С трудом удалось восстановить картину происшедшего. Позавчера немцы отступали из деревни. Гитлеровский автоматчик вывел со двора корову колхозницы Акимовой. Дом хозяйки немцы подожгли, и семья ее оказалась на улице. Тринадцатилетний сын Акимовой Шура схватил камень и кинулся на солдата. Тот вскинул автомат и дал длинную очередь. На помощь другу бросился другой подросток – Витя Шильников, но и его автоматная очередь пригвоздила к земле.

Впрочем, возмездие не заставило себя долго ждать. В тот же день под вечер в село Бели доставили группу пленных гитлеровцев. Когда их вели по улице, в щупленьком остроносом ефрейторе жители опознали убийцу двух подростков. Собравшиеся женщины чуть не растерзали ефрейтора. Узнав об этом инциденте, я приказал доставить пленного в штаб. Хотелось собственными глазами увидеть этого выродка.

И вот он передо мной. Узкогрудый, в потрепанной шинели, с красным от мороза носом. Мелкие черты узкого лица не выражают ничего, кроме животного страха.

На все мои вопросы, заданные через штабного переводчика, он ничего вразумительного ответить не может. Только пожимает плечами да испуганно озирается по сторонам: знал, что его ждет, и, видимо, от страха потерял дар речи.

Война убедила меня, что самые жестокие люди обычно и самые трусливые. Ефрейтор принадлежал к такому типу фашистской нечисти.

Штаб разместился в одной из немногих уцелевших изб. Печь была жарко натоплена, и мы с Кульвинским сбросили полушубки, склонились над картой.

После освобождения Истры, Солнечногорска, Клипа путь отступления противника на этом участке Западного фронта лежал через Волоколамск. Только через этот город противник мог отвести свои войска на запад. Гитлеровцы прекрасно понимали оперативное значение старинного русского города и, как сообщала разведка, превратили его в крупный узел сопротивления. Тот, кто бывал в Волоколамске, помнит, что город расположен на холмах и господствует над окружающей местностью. Гитлеровское командование изо всех сил пыталось удержать Волоколамск и прилегающий к нему район, надеясь перезимовать здесь и собрать силы для летнего наступления.

Часов в девять вечера, когда мы с Кульвинским и начальником оперативного отделения Никитиным изучали донесения, поступившие из частей, дверь избы распахнулась, впустив облако морозного пара. Связные, толпившиеся у входа, расступились, и ко мне подошел командир из штаба армии. В пакете, который он вручил, был приказ, гласивший, что оперативной группе Катукова во взаимодействии с соединениями 20-й армии в самое ближайшее время необходимо овладеть Волоколамском.

На словах командир добавил, что есть распоряжение Верховного Главнокомандующего доложить ему, какие части первыми войдут в город.

– Да, – задумчиво проговорил Кульвинский, – немного времени отпущено нам на подготовку штурма.

– Надо еще учесть, – сказал я, – что противник может использовать опорные пункты, укрепления, возведенные нами, когда мы обороняли Москву.

– Думаю, что застрять им здесь не дадим, – усмехаясь, сказал Никитин.

Немедленно приступили к разработке боевого приказа. От Волоколамска нас отделяло теперь только 38 километров, Мы вышли в тот район, откуда еще месяц назад отступали с тяжелыми боями. Знакомые названия деревень: Скирманово, Чисмена, Язвище, Матренино, Горюны, где А. Бурда бился с превосходящими танковыми силами врага, Дубосеково, где стояли насмерть 28 панфиловцев. Но тогда мы отходили по 5–6 километров в сутки, а сейчас продвигаемся вперед в три раза быстрее.

На следующий день начались бои на подступах к Волоколамску. Отступая, фашисты изо всех сил пытались задержать наше продвижение, чтобы дать возможность отойти своим главным силам. Особенно ожесточенные бои разгорелись в районе деревень Сычево, Покровское, Гряды, Чисмена.

В тот же день танковая рота старшего лейтенанта Д. Ф. Лавриненко действовала в передовом отряде подвижной группы в районе Гряды – Чисмена. Роте было передано отделение саперов, которые расчищали от мин маршруты движения танков. В деревню Гряды наши танкисты нагрянули на рассвете, застигнув гитлеровцев врасплох. Они выбегали из изб кто в чем и попадали под огонь пулеметов и пушек наших боевых машин.

Успех, как известно, всегда будоражит кровь, и Дмитрий Лавриненко решает, не дожидаясь подхода главных сил оперативной группы, атаковать гитлеровцев, засевших в селе Покровское.