Тамерлан - Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура

Десятый день – «день жертвоприношения» («Великий байрам» турок). На заре кади Мекки опять говорит речь, только гораздо короче предыдущей; затем следует праздничная молитва, после чего идут в долину Мина. Там начинают кидать камешки величиною с сухой турецкий боб. Первые семь камешков надо бросить и каменный столб или жертвенник, сложенный из неотесанных камней, стоящий при входе в долину, посреди дороги; потом бросают семь других камешков в другой такой же столб, посредине долины, и наконец еще семь – на западной стороне долины, в каменную стену, отгоняя шайтана и его полчища. Затем закалывают животных в жертву Аллаху.

Одиннадцатый день – день отдыха.

На двенадцатый день в полдень в Мекке идут в Каабу, которая покрывается новой материей; здесь путешественник прочитывает молитвы, становится против черного камня в Каабе, прикасается правой рукой или целует его, затем начинает семь обходов вокруг Каабы и всякий раз по совершении обхода прикасается к камню или целует его, первые три раза – мелкой рысцой, двигая плечами вверх и вниз, последние четыре раза – медленным, степенным шагом. После обхода Каабы путешественник идет в «макаш Ибрахима» («стоянка Авраама»), оттуда к священному колодцу Замзям, где пьет воды столько, сколько примет душа. Затем семь раз пробегает между холмами Сафа и Марв в память Агри, жены Ибрахима, пробежавшей семь раз между холмами для сына своего Исмаила, родоначальника арабов (обряд «сай»).

Выполнивший все эти обряды получает звание «хаджи» и право носить чалму.

Потом, года два спустя, он простился с кыйатовцами и ушел в сторону Самарканда, завоевал его [266]и оставался там ханом до самой смерти своей.

Так Аксак-Темир перевернул все вверх дном на земле. Слава о нем долетела до наших дней, и я для примера изложил сказание о нем. Вы, читающие и слушающие это сказание, вознесите молитву Аллаху; временными удовольствиями не прельщайтесь, исполняйте все веления Аллаха, чтобы не подвергнуться вечным мукам в аду.

Моим детям, счастливым завоевателям государств, моим потомкам – великим повелителям мира. [267]

Да будет им известно, что, в полной надежде на милосердие Всевышнего, я убежден в том, что многие из них наследуют мой могущественный трон. Это побуждает меня изложить для них правила, которыми я руководствовался сам. Строго соблюдая эти правила, они могут упрочить за собою то счастье, которого я достиг столькими беспокойствами, трудами и опасностями, которое дано мне небом, благотворным влиянием религии Магомета (да даст ему Бог мир) и могущественным ходатайством потомков и сподвижников его.

Пусть эти правила послужат им руководством как в их поведении, так и в управлении государством, дабы они могли сохранить то государство, которое я им оставляю.

Всех правил двенадцать. Ничто лучше не доказывает их важности, как то, что я извлек из них: они помогли мне достигнуть власти, завоевать государства, упрочить за мной завоевания и сделать меня достойным трона.

1. Я заботился о распространении религии Бога и закона Магомета, этого избранного Богом сосуда: я поддерживал ислам во всякое время и во всяком месте.

2. Я разделил преданных мне людей на 12 классов: одни из них помогали мне своими подвигами, другие – советами, как при завоевании государств, так и при управлении ими. Я пользовался ими, чтобы укрепить замок моего счастья; они были украшением моего двора.

3. Советы с мудрыми, предусмотрительность, бдительность и деятельность помогли мне побеждать войска врагов и завоевывать области. В управлении я руководствовался кротостью, человеколюбием и терпением; я наблюдал за всеми, прикрываясь личиной бездействия, был одинаково благосклонен как к врагам, так и к друзьям.

4. Надлежащий порядок и соблюдение законов послужили основанием и подпорой моей судьбы, фортуны. То и другое так укрепили мою власть, что визири, амиры, солдаты и народ не домогались повышения, а каждый довольствовался своим местом.

5. Чтобы воодушевить офицеров и солдат, я не щадил ни золота, ни драгоценных камней; я их допускал к своему столу, а они жертвовали для меня своей жизнью в сражениях. Оказывая им милости и входя в их нужды, я обеспечил за собой их привязанность. И так при помощи доблестных вождей и моих воинов я сделался властелином 27 государств.

Я сделался государем Ирана, Турана, Рума, Магреба, Сирии, Египта, Ирак-Араби и Ирак-Аджеми, Мазандерана, Гиляна, Ширвана, Азербайджана, Фарса, Хорасана, Четте, Великой Татарии, Хорезма, Хотана, Кабулистана, Бактерземина и Индостана. Все эти страны признали мою власть, и я предписал им законы.

Надевая на себя царский плащ, я тем самым отказался от покоя, какой вкушают на лоне бездействия. С 12 лет от рождения я разъезжал по разным областям, боролся с несчастьем, составлял проекты, поражал неприятельские эскадроны, свыкался с видом возмущений офицеров и солдат, привыкал выслушивать от них резкие слова, но терпением и мнимой беззаботностью, от которой я был далек, мне удавалось умиротворять их. Наконец я бросался на врагов. Таким образом мне удавалось покорять провинции и даже целые государства и далеко распространять славу моего имени.

6. Справедливостью и беспристрастием я приобрел благосклонность созданий Божьих. Свои благодеяния я распространял и на виновного и на невиновного; мое великодушие обеспечило мне место в сердцах людей; правосудие управляло моими решениями. Мудрою политикой и строгою справедливостью я удерживал своих солдат и подданных между страхом и надеждой. Мои воины были осыпаны моими подарками. Я имел сострадание к низшим и к самым несчастным классам государства.

Я освобождал угнетенного из рук гонителя и, раз убедившись во вреде, причиненном лицу или имуществу, я произносил приговор по закону и никогда не подвергал невинного наказанию, заслуженному виновным.

Всякий, поднимавший против меня оружие для разрушения моих намерений, как только умолял меня о помощи, был принимаем мною благосклонно. Я возвышал его в чинах и зачеркивал его вину пером забвения; и если его сердце было еще озлоблено, то мое обращение с ним было таково, что я успевал наконец изгладить самый след его неудовольствия.