Всеволод Радченко - Разведка — это пожизненно

На базе взаимных симпатий Поваровский близко познакомился с нашей советской очень симпатичной, как говорили, дамой. Но она оказалась не только соседкой по дому, но и женой сотрудника нашего торгпредства.

Хорошо, что не нашего работника. Муж дамы узнал, конечно, и не нашёл ничего лучшего, как описать в громких тонах всю историю в ЦК КПСС и председателю КГБ. Были приведены, как говорили, не только подробности, но и объяснялось, что Поваровским были использованы и высокое служебное положение, и многое другое. Илья опять был отозван. И торгпредская пара тоже. В Москве никакого заметного шума не было. Но то ли «Сахар» был уже не тот, то ли скандал вышел далеко за рамки его власти, но Илья был определён в управление по работе на территории Союза. Вскоре «по собственному желанию» и, видимо, с намёком на то, что желание было обоюдным, и со стороны кадров, он уволился.

В 1982 году я получил предложение поехать резидентом в Испанию. Страна меня очень интересовала, послом в Испании был мой близкий товарищ, ещё по временам командировки в Париж и Женеву, Юрий Дубинин. Но по истечении нескольких месяцев стало ясно, что испанцы «тянут» с визой.

Премьер, а тогда им был известный деятель Испании Гонсалес, осторожно, но достаточно твёрдо сказал почти дословно следующее: «Против приезда вашего советника возражают наши военные, а у них специфическое положение в стране. Вашему советнику будет очень трудно работать в Мадриде».

Премьер явно намекал, что в Испании находятся крупные военно-воздушные базы США, и с этим завязаны интересы испанских военных. Стало ясно, что в этих условиях настаивать было бы ошибкой. Против моей работы в Мадриде, очевидно, возражали не испанцы, а американские спецслужбы.

Через некоторое время начальник управления кадров сделал мне предложение поехать представителем КГБ при Министерстве общественной безопасности в Монголию. Посоветовавшись со «знающими» людьми, я принял предложение, о чём нисколько не пожалел в дальнейшем.

Я прибыл в Монголию в середине 1983 года. Напомню только, что Монголия по территории составляет почти три Франции и занимает важное стратегическое положение между Россией и Китаем. Это положение имело и будет иметь геополитическое значение. Наше влияние на экономическую и политическую жизнь в стране было очень велико. Крупнейшие объекты промышленности, строительство городов, обучение кадров здравоохранения — всё это делалось при нашем непосредственном участии и с нашей помощью.

В Монголии в 80-е годы колония советских сотрудников, специалистов и строителей насчитывала более 50 тыс. человек. В МНР находилась наша армия: все роды наземных войск и солидные части боевой авиации.

Отношения наших стран были не только союзническими, но и по-настоящему дружескими. Ещё до моего приезда стала обостряться обстановка в высшем руководстве Монголии. В первую очередь это было вызвано значительным ухудшением здоровья генерального секретаря ЦК МНРП, председателя Верховного Хурала МНР Ю. Цеденбала.

Развивающийся склероз головного мозга резко снизил его трудоспособность. А поскольку Цеденбал возглавлял государство в течение тридцати трёх лет, страна была приучена если не к культу личности, в нашем понимании, то к полной зависимости всех решений практически от одного человека. Положение в значительной мере усугублялось тем, что жена Цеденбала, русская по происхождению и сохранившая советское гражданство, Анастасия Филатова всё больше брала на себя роль соправительницы государством, вмешиваясь во все стороны жизни МНР.

Состояние здоровья Цеденбала порождало у Филатовой и у самого Цеденбала боязнь за своё исключительное положение, возникала болезненная подозрительность с их стороны к любым действиям других лидеров ЦК, которые, по их мнению, могли бы претендовать на лидерство в государстве.

Положение в Политбюро обострилось в 1984 году. Формальной причиной была названа якобы неудовлетворительная работа горно-обогатительного комбината Эрденет. Моломжанцу, Батмунху и некоторым другим руководителям экономики были предъявлены обвинения в ошибках. Козырными аргументами у Филатовой были ссылки на действия того или иного лидера, якобы «наносящие ущерб советско-монгольским отношениям», и ещё более весомые — это якобы проявление прокитайских настроений.

Напомню, что советско-китайские отношения в тот момент достигли острой фазы противоречий. В Монголии китайская угроза была и всегда остаётся весомым аргументом. Китай около двухсот лет фактически оккупировал Монголию и вплоть до начала XX века жёстко правил в этой стране.

Россия политическим и военным путём вытеснила Китай из Монголии лишь в 1911 году. И боязнь «китайского присутствия» осталась в крови у монгольского народа.

На август 1984 года был намечен Пленум ЦК МНРП, на котором должно было быть «разгромлено экономическое крыло» Политбюро. Из состава Политбюро предполагалось вывести Батмунха и Моломжанца, а из состава ЦК и правительства — целый ряд видных деятелей, их сторонников.

Болезни Цеденбала и вызванное этим снижение его рабочей активности всё больше сказывалось на руководстве страной. По роду своих обязанностей мне приходилось довольно часто встречаться с Цеденбалом. Примерно раз в месяц я бывал у Цеденбала в сопровождении министра МОБ и сообщал ему выжимки из получаемой мною из Москвы информации о мировой политике.

Цеденбал проявлял интерес к этим встречам, но со своей стороны, как правило, рассказывал десяток одних и тех же эпизодов из своей жизни — все они были многолетней давности. Через некоторое время я почти все эти эпизоды знал наизусть.

Тогда в Монголию прибыла делегация Пятого управления КГБ во главе с генералом И. Абрамовым. Для Абрамова было интересно и важно быть принятым генеральным секретарём партии Цеденбалом, и мы смогли организовать такой приём. Накануне Абрамов поделился со мной информацией, которую он хочет рассказать Цеденбалу, и попросил меня упредить его, о чём бы предположительно Цеденбал мог его расспрашивать. Я полушутя, полусерьёзно рассказал Абрамову несколько эпизодов из жизни Цеденбала, которые он обычно рассказывал, в частности, встречу с китайским премьером Чжоу Эньлаем и др.

Чжоу Эньлай якобы заметил Цеденбалу, что китайцы около двух веков управляли монголами, на что Цеденбал «напомнил» Чжоу Эньлаю, что монголы управляли Китаем чуть ли не триста лет (речь идёт о завоевании Китая великим Чингисханом и о правлении в Китае потомков монгольских ханов).

Цеденбал любил рассказывать о том, как его чуть не сделали в детстве ламой, о том, как он бросил курить, о том, как он дружил с маршалом Жуковым.