Николай Рерих - Шамбала. Сердце Азии

Семнадцатого августа смотрели Белуху. Было так чисто и звонко. Прямо Звенигород.

А за Белухой кажется милый сердцу хребет Куньлуня, а за ним – «Гора божественной владычицы», и «Пять сокровищниц снегов», и сама «Владычица белых снегов», и все писанное и не писанное, все сказанное и не сказанное.

«Между Иртышом и Аргунью. Через Кокуши. Через Богогорше. По самому Ергору едет всадник…»

Выстрел. Пуля пробила окно. Хорошо, что Юрий как раз в эту минуту отошел от окна. Кто стрелял? Намеренно? Или озорство?

Предупреждают: «А вам не уехать». Отвечаю: «Уедем, как всегда, не отложим и на один день». Приезжают наши американцы, с ними Борис [556]. Присоединяется доктор. После долгой переписки нашелся П. К. [Портнягин], Людмила и Рая [557]поедут с нами. Первая тринадцатилетняя путешественница в Тибет.

Приходит тибетский донир (консул), приносит тибетский паспорт и письмо к далай-ламе. Донир выдает подобные паспорта паломникам. Наше знание буддизма дает нам право пользоваться тем же вниманием. Посмотрим, где донир искренен и в чем его ложь.

Приходят четыре бурятских ламы, просят взять их с собою. Шьют знамя миссии – изображение Майтрейи с акдордже наверху. Все служащие надели маленькие знаки акдордже на шапки и такими ополченцами ходят по Улан-Батору. Юрий учит их ружейным приемам. Прикупили еще восемь карабинов-маузеров. Забавляет всех стоящий в столовой «Льюис» – механическое ружье. Пусть знают, что у нас оружия достаточно.

Случай во время маневров. Монгольский полк брал штурмом укрепления. А с другой стороны наш конвой выполнял ту же задачу. Можете себе представить остолбенение обеих сторон, когда они неожиданно столкнулись с винтовками наперевес.

«Владыка Шамбалы» [558]. Совпадение картины с пророчеством ламы. «И показался «Великий Всадник», а головы всех людей были повернуты на Запад. Но рука Всадника повернула все народы к Востоку».

Приходит уполномоченный от Монгольского правительства и просит дать рисунок храма – хранилища, где будет поставлена картина «Владыка Шамбалы» с другими почитаемыми предметами.

Кончается печатание «Основ буддизма» и «Общее благо». Трудно дать книге облик в маленькой типографии. Прежний лама, а теперь литограф, с любовью переписывает для книги «Будду Побеждающего» с огненным мечом. Опять посланец правительства. Просят разрешение перевести на монгольский «Основы буддизма».

Много смятения и ожидания. Но все-таки не отложим отъезда. Е. И. напряженно стоит у притолоки и говорит: «Жду, как разрешит все тот, кто все разрешает». А тут и телеграмма! Хлопочет Ж. [559], он многое знает. Именно с ним можно иногда побеседовать о самых сокровенных преданиях. Это он также рассказал монгольскую версию о поездке Учителя Будды в Монголию. Странно услышать начало повести в Индии, а конец – в Монголии. Так связывается вся молчащая пустыня одною напряженною мыслью.

Не знаем, как встретит нас Тибет. Если прекрасен Ладакх, называемый Малым Тибетом, то Великий Тибет должен быть необыкновенно величественен. Впрочем, часто человечество ошибается названиями: «малое» оказывается «великим». Без предрассудков и суеверий увидим действительность.

Затем всякие трудности. И опять неожиданные друзья. Из них – эсперантист в Улан-Баторе. Желание помочь выехать. И заботливое провожанье. И, как башни, высоко груженные моторы.

На реке Иро родился странный ребенок. Скоро после рождения он произнес пророчество, а затем стал как бы обычным мальчиком. Но пророчество оказалось тем самым – о будущем Монголии, которое передано нам в Сиккиме ламою. Монголы очень запомнили это.

В Монголии необычайно развиты волевые действия. Нам передавали несколько случаев воздействий на далеких расстояниях. Недавно молодой монгольский лама написал книгу о пути в Шамбалу. Известны книги, написанные об этом пути таши-ламою, настоятелем Утайшаня, бурятским ламою.

Теперь туда же направляется и мышление монголов. Да и многие соседние народы понимают всю реальность значения Шамбалы. Некоторые монгольские ламы многое знают. Мы им задавали вопросы, и все отвеченное ими было очень основательно. Но не так легко заслужить их доверие. По этим вопросам из ближайших к Улан-Батор-Хото монастырей хорошей славою пользуется Манджушри Хит, откуда был похищен покойный богдо-гэгэн. Все значительно легендами в Монголии.

На стоянках, среди юрт и стад, по холмам Гоби разносится песнь наших монголов. Поют песнь Шамбалы, недавно сложенную монгольским героем Сухэ Батором: «Мы идем в священную войну Шамбалы. Пусть мы перевоплотимся в священной стране…» Так бодро и звонко посылают монголы в пространство свои чаяния. Так и в новой Монголии знают действительность Шамбалы. Место Дуканга Шамбалы уже огорожено в Улан-Баторе.

Знают монголы о приездах «Владыки Шамбалы» в Эрдени-Цзу и в Нарабанчи [560]. Знают о «Держателях». Знают о великих временах. Знают о чаше Будды, которая после Пешавара хранилась в Карашаре и временно исчезла. Знают о приходе благословенного Будды на Алтай. Знают о значении Алтая. Знают о Белой горе. Знают о священных знаках над древним субургаиом около Хотана. Знают и вести из Китая. Знают вести из Индии. Через все молчаливые пространства Азии несется голос о будущем. Время Майтрейи пришло.

На моторах через мелкие реки по весеннему бездорожью. Десять поломок в день. Если пройти 70 миль, то уже день счастливый, а то и двенадцати миль не сделать. Много керексуров. Курганы – следы великого переселения. Замечательная «каменная баба» – здесь, говорят, жил знаменитый разбойник, а теперь он превратился в хранителя пути. Путники мажут жиром губы изваяния, чтобы испросить милость. Наш Кончок требует у изваяния хорошего пути для нас. На пути черепа и кости. Трупик ребенка, обернутый овчиной. Турпаны, дикие гуси, всякие утки летят к северу. Стада куланов.

Ясно, что на моторах далеко не уехать. Дорога не установлена. Местные проводники сами путаются направлением. А главное – машины совсем плохи. Лишь бы добраться до границы, до монастыря Юм-бейсе [561]. Там придется взять верблюдов.

Слышим легенды. То, что говорилось о посещении «Владыкою Шамбалы» монастырей Нарабанчи и Эрдени-Цзу, подтверждается в разных местах. Юм-бейсе – неприятное, ветреное место. Сам монастырь неуютен, и ламы неприветливы. Над монастырем, на горе, воздвигнут огромный фаллос…

Бесконечные переговоры о найме каравана. До Шибочана (за Аньси) [562]предположено идти три недели. Конец апреля для верблюдов уже нехорош. Уже жарко и шерсть падает, а с нею уходит и верблюжья сила. Находится проводник – старый лама-контрабандист. Предлагает вести короткой дорогой через дикие места. Обычно там не ходят, боясь безводья, но лама ходил там не менее двадцати раз и знает, что и там есть и колодцы, и речки, и родники.