Николай Рерих - Шамбала. Сердце Азии

Пришли просить помочь женщине в трудных родах. Мы, конечно, бессильны. Но китаец знает «верное средство». «Это черт сидит под постелью и мешает женщине родить. Надо выстрелить из ружья под постель и черт убежит, а женщина сейчас же родит». Китаец знает и другое важное соображение, он говорит с очень важным видом: «Тибетцы дураки, они думают, что на небе один дракон. Это глупо, на небе дракон и птица. Один дракон дождь не сделает». Китаец также знает, что существует область, где живут только женщины, и у них родятся только девочки. Очень не любит «воскресающие трупы».

Формулируем обвинение даотая для генерал-губернатора. Обвиняем Ма Да-женя, даотая Хотана, в следующем:

1. В глубоко оскорбительном отношении к достоинству Соединенных Штатов Америки и к культурным целям нашей экспедиции.

2. В оскорбительном отказе принять во внимание письмо от генерального консула Соединенных Штатов Америки в Индии.

3. В оскорбительном запрещении свободной художественной работы в Хотане под угрозой конфискации всех художественных материалов, принадлежащих экспедиции.

4. В оскорбительном отказе принять во внимание все письма и удостоверения от американских учреждений, организовавших экспедицию.

5. В оскорбительном отношении к нашему личному достоинству.

6. В оскорбительном отказе признать действительным наш китайский паспорт, выданный по приказу пекинского правительства через г[осподина] Чен Ло, китайского посланника в Париже.

7. В отказе принять во внимание письмо, данное г[осподином] Чен Ло ко всем губернаторам [Китайского] Туркестана.

8. В насильственном задержании экспедиции в Хотане, что разрушило срочные планы экспедиции.

9. В оскорбительном отнятии всего нашего оружия (2 винтовки, 1 охотничье ружье и 3 револьвера), что лишило экспедицию всех средств защиты, хотя каждый путник, переходя пустыню, имеет при себе оружие.

10. В оскорбительной и бесчеловечной угрозе выслать экспедицию из пределов Китая через закрытый снегами перевал Санджу.

11. В оскорбительном отказе принять во внимание присутствие в экспедиции пожилой дамы.

12. В оскорбительном и бесчеловечном намерении послать экспедицию в пустыню в направлении Дуньхуаня безоружными, без денег и с больными зубами.

13. В оскорбительном и глумливом ежедневном изменении своих собственных распоряжений.

14. В оскорбительном и бесчеловечном отказе иметь личную консультацию с врачом шведской миссии в Кашгаре.

15. В оскорбительном отказе устроить наши денежные дела лично в Кашгаре.

16. В оскорбительном требовании от нас недействительного царского паспорта через девять лет после [Октябрьской] революции.

17. В оскорбительном отказе разрешить нам сноситься с американскими учреждениями из Кашгара.

Если бы Ма Да-жень, даотай Хотана, хотел следовать указаниям генерал-губернатора в Урумчи, он стремился бы направить экспедицию именно туда. Но его повторный отказ в следовании нашем именно в Урумчи и Кашгар показывает его преступные намерения. Вышесказанные обвинения заставляют нас требовать полного и немедленного удовлетворения.

Также нужно отметить, что во всех переговорах мы указывали властям, что подобные их действия отражаются на китайских студентах и на китайских кварталах, так многочисленных в Америке. Но было ясно, что судьба соотечественников совершенно не интересует преступную власть.

Наш лама передает, что известный ему лама, собравшийся в паломничество в Тибет, был арестован китайскими властями. Лама дал взятку местному полковнику в размере 1000 лан, коня и два куска сукна, и тот ночью пропустил его. Лама шел девять суток ночными переходами, а днем скрывался в песках.

5 января.

Ведантисты называют буддистов «настика», то есть безбожниками. Между тем и веданта не знает личного бога, а знает принцип. Формула посвящения буддиста: «Прибегаю к Будде, прибегаю к учению, прибегаю к общине». Разве эта формула не ведет к бесконечному познанию? Будда – человек, великий учитель жизни, почитающий знание и зовущий бесстрашно идти путем общего блага. Вся современная эволюция была завещана Буддою – этим львом бесстрашия и подвига.

Дошла случайная газета из Индии. Бхош открыл у растений мускулы. Конечно, если есть нервы, то как же не быть мускулам. (Бхош являет именно ту страницу, которая нужна для грядущей эволюции.)

6 января.

Еще «прекрасная» деталь Хотана. Месяц тому назад пришла наниматься женская прислуга. Странная мусульманка: сейчас же откинула покрывало и как-то нагло улыбалась, предлагая себя. Щеки нарумянены. Брови в палец толщиной – в одну линию. Почувствовалось что-то подосланное, грязное. Отказались. Ушла. Сегодня старик китаец жалуется на слух, распускаемый амбанем, что он делал гнусные предложения прачке. Старик опять негодует. Сразу вспомнилась та, нарумяненная. Путники, будьте осторожны! Старик негодует: «У самого амбаня винная лавка в Яркенде. Если бы нам прислали солдат от консулов». Если уже китаец мечтает о консульских солдатах, то можно представить настроение его.

В своей статье 1925 года в «Шанхай таймс» «В дебрях Тибета» доктор Лао Цзинь говорит: «В одном из святилищ мне удалось увидеть одно из самых замечательных его атрибутов – превращенное в мумию тело одного ученого [409], который, как говорят, умер 350 лет тому назад. Одетый в костюм тибетского ламы, каким он был в жизни, он сидит в кресле и имеет вид человека скорее уснувшего, нежели омертвевшего уже столетия тому назад. На столе перед ним лежит незаконченная рукопись, над которой он работал перед смертью. Тело пожелтело и высохло от времени, но в общем сохранилось непостижимо хорошо.

Много легенд уже сплелось вокруг этих останков древнего тибетского ученого. Меня уверяли, что три раза за все это время, протекшее после его смерти, его тело меняло свое первоначальное положение, а один раз исчезло совершенно и возвратилось лишь через два-три дня. Однажды хранители храма, войдя в помещение, где находились останки, обнаружили, что лежавший перед ним манускрипт закончен посланием величайшей для всего мира важности».

Окакура замечает: «Какие ужасающие последствия для человечества несет с собою его презрительное невежество в проблемах Востока! Империализм Европы, не гнушающийся бросить клич о «желтой опасности», не представляет себе, что Азия тоже может проникнуть однажды в жестокий смысл «белого бедствия»! Вы можете смеяться над нами, имеющими «слишком много чая», но не можем ли и мы заподозрить вас, западников, в «недостатке чая» в вашей конституции?».

Ауробиндо Гхош говорит: «Мы говорим человечеству: настало время, когда вы должны отважиться на великий шаг и подняться из повседневности к более высокой, глубокой и широкой жизни, к которой движется человечество. Проблемы, которые тревожили человечество, могут быть разрешены лишь внутренним сознанием, не насильственным утруждением сил природы в угоду пошлости и роскоши, но овладением силами интеллекта и духа, завоеванием человеком как внутренней, так и внешней свободы и победою внешней природы внутренним устремлением. Для этого подвига возрождение Азии необходимо, и потому Азия подымается».