Гомбожаб Цыбиков - Буддист-паломник у святынь Тибета

Из Дама через Лани-ла, или Двойной перевал, вступаем в ущелье, где встречается первое оседлое земледельческое население Центрального Тибета. Оно, понятно, уже более культурное, и на реке Помдо-чу переправа пешеходов происходит по цепному мосту, правда, очень неудобному; а в дождливое время вьюки перевозятся в кожаных лодках, животные переплавляются вплавь. На правом берегу этой многоводной и быстрой реки стоит замок Помдо-цзон.

От него верст через 40 попадаем на речку Пэнбу, перевалив через довольно высокий перевал Чаг-ла. Пэнбу, или Пэн-юл, – одно из густонаселенных мест Тибета, и из него караванам предоставляются две дороги: одна без перевала через устье Пэнбу и по правому берегу Уй-чу, а другая, прямая, через высокий перевал Го-ла. В верстах 15 от вершины этого перевала находится столица Тибета – Лхаса, в которую мы вступили 3 августа 1900 г. после трехмесячного пути от Гумбума.

Центральный Тибет, под которым мы подразумеваем две провинции – Уй и Цзан, не был, как известно, после 1845 г. посещаем европейцами [102], по крайней мере, в главных своих частях, но тем не менее литература о Тибете из года в год увеличивается и ученый мир знает о нем весьма многое. Из русских путешественников никто ни в старину, когда допускались туда европейцы, ни тем более в новое запретное время не проникал туда. Но Тибет ежегодно посещается русскоподданными бурятами и калмыками вот уже непрерывно более тридцати лет, если не считать единичного, вероятно, случая, бывшего в первой половине XVIII в., а именно путешествия бурятского ламы Заяева [103]. Многие из этих паломников составляли свои записи или воспоминания о Тибете, из коих изданы пока лишь доклад Заяева и дневник калмыцкого паломника База-бакши [104].

Почтенное собрание, без сомнения, вправе ожидать от нас большего, чем могли дать простые паломники, а между тем как трудно дать значительные сведения тому, кто проник в запретную страну под видом такого паломника и в сношениях с местными жителями должен был представлять простого же паломника, ищущего в священной стране душеспасительного, ежеминутно опасаясь, чтобы чем-нибудь не выделиться из среды своих товарищей-монголов и не дать повода даже малейшему подозрению в нем человека, причастного к европейцам!

Для нас не было тайной, что несколько лет тому назад некий индус пробрался в Центральный Тибет [105]и завязал сношения с одним знатным перерожденцем в Даший-Лхунбо, как, наконец, он через слугу этого ламы получил книги, доставленные им в Калькутту, и как этот лама и слуга-юноша были казнены в Лхасе за свой смелый и преступный поступок – допущение иностранца.

Пространство, которое мы прошли в Тибете, тянется с северо-востока на юго-запад, от Нак-чу до Шихацзэ, приблизительно на 550 верст, а сделанная небольшая экскурсия до Цзетана – по водному пути около 150 верст, по прямому же сухопутному – около 100 верст. На основании впечатлений, полученных при движении по означенным путям, мы можем сказать, что Тибет – страна гор и, как справедливо называют ее сами тибетцы, Ган-чжан-юл, т. е. «снеговая страна» [106]. Действительно, на пройденном нами районе мы встретили две снеговые горы – Самтан-Кансар на восточной оконечности хребта Нянчэн-танла и хребет Кар-ла по юго-западную сторону кольцеобразного озера Ямдок; остальные горы не доходят до снеговой линии, но зато они все почти безлесны и вершины их совершенно голы.

Речные долины в верхних своих частях узки и неудобны для хлебопашества, но в средних и нижних частях расширяются и дают возможность трудолюбивому тибетцу засевать их сплошь хлебами. В дождливое время вследствие крутизны и скалистости гор образуется масса быстрых потоков, большинство которых высыхает в сухое время года; но все же ключи и речки в каждой пади поддерживают воду в многочисленных оросительных канавах и не позволяют безмолвствовать жерновам водяных мельниц.

По отношению к осадкам год можно делить на две части: сухую и дождливую. Сухое время года в 1900 г. в Лхасе началось 13 сентября, когда прошел последний в году дождь, затем октябрь и ноябрь были совершенно сухими, и небольшой первый снег выпал 7 декабря, который, впрочем, на другой же день растаял. Затем в январе небольшой снег шел 1 раз, в феврале – 3, в марте – 4 (причем 14 марта был слышен первый гром), в апреле – 2 раза. К этому надо прибавить, что снег тотчас же после выпада таял в долине, а оставался несколько дольше лишь в горах. Первый значительный дождь был 5 мая, затем случаи дождя записаны в мае – 7 раз, в июне – 8, в июле – 17, в августе – 13 и в самом начале сентября – 2 раза. О времени падения дождей должно заметить, что по большей части он шел поздним вечером или ночью порывистыми и крупными каплями, в мае и июне часто с градинками. Направление движения облаков наблюдалось в большинстве случаев с запада на восток.

Температура воздуха в тени наблюдалась нами в течение 235 дней трижды в день: утром до восхода солнца, по возможности, на рассвете, чтобы застать минимальную ночную, в час дня и в 9 часов вечера. Вычисление средней температуры (по Реомюру) за этот период дает следующие результаты: утром +4,2°, в час дня +11,7° и в 9 вечера +7,4°. Самым холодным месяцем является декабрь, дающий среднюю утреннюю –6,1°, полуденную +1,1° и вечернюю –2,3°; самым теплым оказывается июнь, дающий утром +11,8°, в полдень +18,2° и вечером +13,9°. Зимою большие реки остаются совершенно свободными ото льда, а малые покрываются тонким слоем его. Почва замерзает только на поверхности.

Относительно численности жителей Тибета, как известно, существуют различнейшие показания, начиная от совершенно фантастических 33 миллионов до 3,5 или даже 2,5 миллионов во всех провинциях Тибета. Если взять более вероятное последнее показание, то из него на Центральный Тибет приходится не более 1 миллиона жителей. Нам, в частности, не удалось узнать точных цифр о численности населения, но по личным впечатлениям скажем, что это население не должно быть особенно велико. Узкие речные долины между высокими, скалистыми, недоступными для земледельческой культуры горами не могут прокормить слишком большого населения.

Кроме того, масса безбрачного духовенства как мужского, так и женского пола и губительные эпидемические болезни, такие, например, как оспа, от которых тибетцы почти не знают никакой существенной защиты, служат не только во вред увеличению населения, но, по нашему мнению, они прогрессивно уменьшают его. Так, оспа, свирепствовавшая в 1900 г., похитила более 10 % населения Лхасы и окрестных монастырей. К убеждению о незначительности населения Тибета приводит и то обстоятельство, что на собрание, называемое «лхасским большим монламом», стекается всего только около 20 тысяч монахов из всех окрестных монастырей. Это – в центре ламаизма, где находятся главные святыни и высшие цан-нидские школы, содержащиеся в значительной степени за казенный счет!