Николай Миклухо-Маклай - Путешествие на берег Маклая

В некоторых местах вдоль бухты виднелись дымки, но никто к нам не приезжал. Не зная, как примут нас дикари и не желая помешать г. Миклухо-Маклаю, мы не съезжали с корвета, а ему первому предоставлено было право с своими людьми отправиться на берег. Надо сказать, что цель нашего захода на Новую Гвинею состояла в том, чтоб высадить пассажира Миклухо-Маклая, который, наняв в Самоа двух слуг – одного шведа, говорящего по-немецки, а другого – мальчика с острова Ниуе, не говорящего ни на каком, кроме своего родного, языке, – решился остаться на Новой Гвинее для ученых исследований.

Цель его – пройти поперек острова для ознакомления с нравами, обычаями и типами папуасов и характером местности – предприятие в высшей степени интересное, но трудное. Итак, он первый отправился на берег за мысок, но скоро вернулся, не побывав на берегу, опасаясь угроз диких, не допустивших его пристать. Командир на вельботе поехал вдоль бухты осмотреть местность, нашел несколько деревень, стоящих на берегу, жители которых пантомимами просили пристать к берегу.

В скором времени и наш путешественник поехал туда же, выходил на берег и привез с собой на корвет четырех дикарей, которые, выйдя наверх, дрожали от страха всем телом. Наружность их сравнительно с новоирландцами миловиднее, цвет кожи почти такой же, разве немного светлее, росту небольшого, волоса короткие и курчавые; большинство их известью не красит; тоже голые, но имеют поясок приличия, сплетенный из кокосовых ниток.

В носу палочек не носят, кроме начальников, у которых в носовой перегородке костяная или черепаховая штучка, вроде зажима; они еще отличаются воткнутым в волоса бамбуковым гребнем, украшенным разноцветными перьями от попугаев. У некоторых на руках, выше локтя, были перевязки в виде браслета из кокосовой тесьмы или кости; у каждого надеты две сумочки: одна маленькая – на шее, а другая довольно большая – через плечо, обе очень искусно сплетенные из кокосовых ниток, некоторые даже с узорами; они служат вместо карманов для носки всего, но преимущественно в них держат все снадобья для жевания бетеля.

Процесс жеванья бетеля состоит в том, что они кладут в рот ядро ореха ореховой пальмы, потом лист растения (Piper betle) и все это закусывают коралловою известью, которую держат в бамбуковом цилиндрике или высушенном бутылкообразном плоде, вроде нашей тыквы; достают же известь из этих сосудов лопаточками, сделанными из человеческой кости. Жеванье бетеля принадлежит к наркотическим средствам, и они все его употребляют, отчего зубы у них черные и испорченные, а десны и язык ярко-красные, что делает их физиономии неприятными.

В некоторых сумочках были еще какие-то кости и зубы, а в одной – деревянный божок. Носят серьги в ушах в виде колец, сделанных из черепахи или раковины.

Мы приняли их очень ласково, надарили разных безделушек, повели в кают-компанию, напоили чаем, который им понравился; за столом они не могли сидеть по обыкновению, а вскочили на скамейку и поместились по-своему, с ногами; когда подвели их к зеркалу, то они его очень испугались; на корвете долго не оставались, а торопились уехать, видно было, что они сильно трусили.

На другой день утром те же самые опять приехали и с ними еще на двух долбленых челночках несколько папуасов; так же боязливо вышли наверх, где пробыли недолго, обещаясь приехать снова и привезти провизию. Сравнительно с новоирландцами, любознательности в них очень мало; никто даже не поинтересовался пройти по палубе.

В этот день рождения В. кн. Константина Николаевича после молебна мы, иллюминовавшись флагами, салютовали. Выстрелы, громкими раскатами отдаваясь в горах, страшно пугали дикарей, быть может никогда не слышавших ничего подобного. Большинство разбежалось в горы, и после салюта во все время нашей стоянки уже больше ни одна шлюпка к нам не являлась; сами же мы ездили на берег и были в нескольких деревнях.

В середине каждой деревни есть площадка хорошо утрамбованной земли, кругом которой в некоторых деревнях более правильно, а в других без всякого порядка раскинуты бамбуковые домики и шалаши, покрытые все кокосовыми и панданусовыми листьями. Внутренность представляет одну комнату с нарами из бамбуковых жердей.

Многие дома двухэтажные, потолок первого и пол второго тоже сделаны из бамбуковых жердей, положенных рядом; второй этаж – в виде чердака и, как кажется, служит для хранения провизии, т. е. сладкого картофеля, таро, кокосов, а также оружия и других вещей. Окон нет, а свет проходит через дверцу, сделанную из циновки или бамбуковой рамки, переплетенной кокосовыми ветвями; она или приставная, или прикреплена к стене петлями из бамбуковых колец.

Оружие их составляют копья и луки из железного дерева, а стрелы – из камыша с бамбуковыми или тоже железными наконечниками. Некоторые из них отравленные, т. е. намазанные ядовитым составом красноватого цвета. Топорики у них каменные, рукоятка деревянная, сучковатая, имеет вид цифры 7; в более толстый и короткий конец вставляется заостренный камень вроде кремня, и потом этот конец обматывается бамбуковой тесемкой.

Из домашней утвари видели много деревянных лоханок различной формы, овальных, в виде корыт, и круглых с ручками, довольно глубоких и с резьбой; точно так же мы нашли у дикарей глиняные горшки различных величин и форм и сети для ловли рыб, великолепно сплетенные из крученых ниток, сделанных из какого-то дерева, которые с большим трудом можно отличить от льняных. В некоторых избах висят в углу или просто валяются человеческие черепа. Вообще все избы очень грязно содержатся. Есть несколько шалашей в виде длинных сквозных сараев, служащих, по всей вероятности, местом их сходок, а может быть и храмов, так как в некоторых мы видели по нескольку идолов различной величины.

Шлюпки у них все долбленые, с балансирами и различных величин. Есть большие пироги с мачтами и парусами, сделанными из циновок и привязанными к бамбуковому рейку. Вантина у мачты с одной стороны, а именно – со стороны балансира, так что когда ходят под парусами, всегда подымают парус с одной стороны, поэтому образование носа и кормы пироги совершенно одинаковые.

Входя в деревни, мы редко встречали более одного человека, остальные были все запрятавшись за домами или в лесу за стволами деревьев. Но видя наше миролюбивое обхождение с дикарем, нас встретившим, не поспеешь оглянуться, как целая толпа нас окружит и с такою быстротою, что трудно заметить, откуда они являются, словно вырастут из земли.