Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки

Сейчас все жители занимаются сооружением куч длиной и шириной в шесть-восемь футов и высотой от двух до трех футов. В местах, не вскопанных ранее мотыгой, отделяют дернины от почвы и складывают их в плоские кучи травой книзу. Когда дерн подсохнет, его поджигают, и он медленно горит, причем продукты сгорания большей частью остаются в земле. Значительная часть почвы обращается в золу. Последняя операция заключается в том, что вокруг кучи вскапывают подпочву, причем каждый поднятый мотыгой ком перекладывают в левую руку, растирают в ней, а затем бросают на кучу. Таким образом, холмик состоит теперь из девственной почвы поверх золы и обожженной земли, ранее лежавшей в куче, и совсем не содержит сорняков. Сейчас на многих холмиках уже поднялись дюйма на четыре бобы и кукуруза. На поверхности холмика выкапывают в беспорядке ямки и в каждую кладут восемь-десять зерен. Их поливают вручную из тыквенных сосудов, и посаженное зерно растет до наступления дождей; таким образом собирается очень ранний урожай.

13 октября. Покинув Пунзе, мы пересекли речку Левиндже, текущую на север и впадающую в озеро Ньяса. Линии плавных складок поверхности имеют то же направление. На равнине стали появляться невысокие горы, но после оставшихся позади они кажутся просто холмами. Идем на высоте 3000 футов над уровнем моря, воздух великолепный. Все же часто проходим по участкам, покрытым растительностью, обычной для болотистых мест, и тяжелый запах этих растений всякий раз дает мне понять, что в другое время года здесь, вероятно, не так уж приятно жить. То, что здесь даже кукурузу сажают на холмиках, хотя земля сама по себе вполне сухая, говорит о значительной влажности климата.

Каума, высокий видный мужчина, с лысой головой и приятными манерами, сообщил нам, что несколько человек из его деревни недавно вернулись из страны чибиса, или бабиса, куда ходили покупать слоновую кость; они смогут дать мне сведения о дороге. Кауме понравилось одеяло одного из наших слуг. Вождь предложил в обмен отрез местной ткани, гораздо больших размеров, да еще в придачу овцу. Но владелец не хотел расстаться со своим одеялом, и Каума заявил мне, что не послал за своими людьми, ходившими к бабиса, из-за того, что мой слуга отказался от сделки с ним. Довольно детский поступок, но в остальном Каума был очень гостеприимен. Он дал мне хорошую козу, которую, к сожалению, мои люди уходя забыли.

Вождь сказал, что арабы сюда никогда не заходят, так же как и португальские торговцы. Когда я стал советовать Кауме даже не пытаться завести торговлю рабами, ибо она неизбежно приведет к войнам и уничтожению населения, он ответил, что вожди решили объединиться против Мпонды с его соплеменниками вайяу, если они опять совершат набег на горный район. Но, сказал он, вожди совершенно не надежны, между ними нет прочной связи: каждая деревня живет почти независимо от других, и вожди не доверяют друг другу.

14 октября. Воскресенье провели здесь, в деревне Каумы. Он говорит, что его народ состоит частично из кантунда, а частично из чипета. Первые – горцы, вторые – жители равнин. У чипета много различных отличительных знаков; все это подразделения большого племени манганджа, и диалекты их лишь слегка отличны от языка, на котором говорит народ на Шире. Население очень велико и очень церемонно. Когда мы кого-нибудь встречаем, тот сворачивает в сторону и садится. Мы хлопаем себя рукой по груди и говорим: «ре пета, ре пета», т. е. «мы проходим» или «позвольте пройти»; он немедленно отвечает на это хлопаньем в ладоши. Если кого-либо окликают издали, тот отзывается громким двукратным хлопаньем в ладоши; вставая со своего места около старшего по положению, полагается тоже хлопать в ладоши, это значит, что уходящий прощается.

Чтобы уточнить маршрут, расспрашиваем о виднейших вождях, владения которых лежат в том направлении, куда собираемся идти. Нам сказали, что на горном хребте на запад отсюда правит Зомба, а дальше, за его владениями, Ундимсенга. Пришлось избрать этот путь, так как мои люди очень боятся опасностей северного пути, близкого к мазиту. Приходится уклониться к югу больше, чем хотелось бы. В одном дне пути за владениями Зомбы в направлении на запад-северо-запад находится область Чиндандо, куда некогда ходили за золотом португальцы. По-видимому, они не сочли посещение горной области стоящим предприятием, так как здесь нельзя было бы достать ни золото, ни слоновую кость. Страна слишком населена, чтобы дикие животные могли здесь водиться; даже на мелких животных ведется охота с сетями и собаками.

Отдыхали в Печоме. Вождь предложил нам козу и пива, но я отказался от подарка и продолжал путь в Моломбу. Здесь носильщики, посланные с нами Каумой, повернули назад, так как утром, когда мы выходили из деревни, там умерла женщина. Они заявили, что если бы она умерла до того, как мы выступили, то ни один человек не пошел бы с нами: таково здесь уважение к смерти, женщина эта не была в родстве ни с кем из них. Вождь Моломбы очень беден, но очень щедр. Он приготовил и поднес нам козу. Вождь другой, соседней, деревни, веселый, добродушный старик по имени Чикала, принес утром пива и курицу. Я попросил его пойти с нами в деревню Миронги, так как очень важно, как я уже отмечал, чтобы кто-нибудь из того же племени сопровождал нас; он согласился. Видели вдалеке гору Нгала, вздымающуюся вверх, как сахарная голова. В прошлый раз на пути в Касунгу мы прошли к северу от Нгалы.

16 октября. Пересекли речку Чикуйо, текущую на север, в озеро Ньяса. До Миронги было всего полтора часа ходьбы, и мы продолжали идти в Чипангу – таково правильное название места, которое на Замбези называют искаженным именем Шупанга. Вождь – курильщик конопли банге – бежал при нашем приближении. Нам предложили жалкую хижину, мы отказались. Тем временем Чикала обошел всю деревню в поисках лучшего жилья и в конце концов нашел то, что искал. Здешнему вождю не свойственна щедрость.

Владения Зомбы находятся в горах на запад отсюда; название этого хребта – Заланьяма. Португальцы, направляясь в страну вождя Касембе, проходили еще дальше на запад.

Двигаясь дальше, дошли до кузницы, где видели плавильщика за работой: он спускал шлак с пода своей печи. Плавильщик пробивал застывший шлак ударами железного инструмента, насаженного на конец шеста; расплавленный металл вытекал из маленького отверстия, сделанного для этой цели в нижней части печи. Руда (вероятно, черная окись железа), похожая на песок, загружалась в печь сверху в смеси с древесным углем. Работал только один мех, изготовленный из козьей шкуры, и дутье было очень плохое. На холмах встречается много таких печей или их развалин. Над действующей печью строится особая высокая хижина.