Аркадий Свердлов - Воплощение замысла

Героическим защитникам Новороссийска самоотверженно помогало население города. Городской комитет обороны под председательством секретаря горкома партии Н. В. Шурыгина работал рука об руку с Военным советом оборонительного района. За несколько дней горожане возвели на улицах 56 дотов, 900 завалов, 10 баррикад, приспособили под огневые точки фундаменты 110 домов. Рабочие заводов под вражеским огнем наладили производство минометов и боеприпасов к ним, снарядов, гранат, противопехотных и противотанковых мин, создали несколько бронепоездов, сыгравших большую роль в боях на подступах к городу{8}.

В работе штаба важное значение имеет надежная связь. У нас за нее отвечал капитан-лейтенант К. В. Александров. Он с восхищением отзывался о городских связистах. Пока мы пользовались городской телефонной сетью, ее специалисты не оставляли своих постов, многие из них погибли за работой. Сотрудницы телефонного узла трудились, пока здание не было разрушено бомбами.

Сам Александров и его связисты были людьми отважными и изобретательными. Многие наши подразделения сражались в окрестных горах. Связываться мы с ними могли только по радио. Но сигналы маломощных раций не доходили до нас - заслоняли горы. Александров посылал своих радистов, они проникали сквозь вражеские заслоны, укрывались на прилегающих к городу возвышенностях, там своими рациями принимали донесения из подразделений и ретранслировали на наш радиоузел. Система ретрансляции и в последующем часто выручала нас.

О связистах можно сказать еще немало добрых слов. Как-то нарушилась связь с береговой батареей. Николай Пугачев побежал устранять повреждение и увидел вражеских автоматчиков. У Пугачева были винтовка и гранаты. Укрывшись за камнем, он вступил в бой. Пулями и гранатами уничтожил всех девятерых гитлеровцев. Нашел обрыв и восстановил линию{9}.

Но, конечно, самая действенная связь - живое общение.

Мои помощники - А. В. Загребин, А. С. Бархоткин и другие работники морской части штаба оборонительного района - почти все время находились в подразделениях. Они следили за выполнением распоряжений командования, налаживали артиллерийскую поддержку, сами участвовали в решении боевой задачи. В армейских штабах морских офицеров считали своими людьми. Это еще больше способствовало укреплению взаимодействия флотских и сухопутных частей.

На командном пункте оборонительного района почти постоянно находился адмирал И. С. Исаков, заместитель командующего фронтом по морской части. Я каждый вечер докладывал ему о положении в городе. И всегда он умел помочь советом, указанием. Как-то я посетовал на то, что огневая поддержка пехоты артиллерией кораблей иногда непомерно запаздывает. Подводила многоступенчатость управления. Заявки на огонь с указанием конкретных целей поступали от сухопутных частей сначала в штабы их соединений, оттуда в штаб артиллерии армии, тот передавал ее к нам, в морскую часть штаба НОР, а мы уже в штаб флота. Командование флота никогда не отказывало, сейчас же посылало корабли, но, пока те доходили к нам из Поти или Батуми, обстановка менялась, огонь требовался по другим целям. И новая заявка следовала снова по длинной цепочке. Помню, из-за устаревания данных о целях пришлось вовсе отменить стрельбу присланной к нам канонерской лодки "Красная Грузия". А подошедшие к Новороссийску 1 сентября лидер "Харьков" и эсминец "Сообразительный" зря потратили снаряды.

- Что вы предлагаете? - спросил адмирал.

Я высказал мысль, к которой мы пришли в штабе. Лучше, если бы штаб флота по нашим заявкам присылал корабли, а цели для стрельбы они получали уже здесь, на месте.

Адмирал обещал разобраться. И перемены произошли на следующий же день. Теперь на прибывшие по нашему вызову корабли отправлялся наш представитель, чаще всего старший лейтенант Г. В. Терновский, с последними заявками от пехоты. Все время, пока корабли находились на огневых позициях, Терновский поддерживал связь со штабом артиллерии НОР, а то и с теми частями, по заявкам которых велся огонь. Нашли применение и наши группы корректировщиков. Под командой лейтенанта Ткаченко они заранее развертывали свои посты на переднем крае и сообщали на корабли уточненные данные о целях.

Место корректировщика - на переднем крае. Он всегда под огнем. И мы часто теряли этих славных ребят. Пехотинцы доложили о гибели старшего лейтенанта Ткаченко. Погоревали мы, но делать нечего, послали к корректировщикам другого офицера - старшего лейтенанта М. П. Бурунова.

А спустя почти четверть века я увидел в Новороссийске моряка не первой молодости с погонами старшего лейтенанта. Опираясь на трость, он читал имена на постаменте памятника. И вдруг замер, удивленно взглянул на товарищей:

- Да я же живой!

Случалось такое. Сочтут человека погибшим, а его, раненного, под огнем унесли санитары. Повезло парию: сразу попал на отходивший корабль, с него в госпиталь. Врачи, как всегда, не пожалели сил, спасли. Только остался он инвалидом, на фронт больше не пустили.

А у нас он так и значился в списке погибших. Вот и оказалось его имя на памятнике.

Потрясла меня встреча с Ткаченко. Потом мне прислали фотографию, запечатлевшую его у памятника.

Осталось добавить, что Александр Семенович Ткаченко преподает в одном из институтов Донецка, доцент, кандидат исторических наук.

Хочется хоть немного сказать еще и о Терновском. Это был не только отважный, но ищущий, изобретательный человек. Ему принадлежала идея поставить на катер ракетную установку, сначала с самолетными эрэсами (так летчики называли реактивные снаряды, которые подвешивались под крылом самолета), а потом и могучую "катюшу", прославившуюся на фронтах. Первые такие катера были испытаны под Новороссийском. В последнем донесении, полученном мной от Цезаря Куникова, были пророческие слова: "Применение в десанте реактивных систем всегда будет иметь успех".

Вскоре минометные (иногда их называли артиллерийскими) катера стали выпускаться промышленностью и появились на всех флотах и флотилиях.

Славные боевые дела, начатые еще при обороне Одессы, Георгий Владимирович Терновский завершил во время войны против милитаристской Японии, когда он совершил подвиг, за который был удостоен звания Героя Советского Союза.

Как большинство талантливых людей, Терновский отличался разносторонностью дарований. После войны он стал незаурядным знатоком искусства. По приглашению Союза художников СССР консультировал восстановление знаменитой панорамы Рубо "Оборона Севастополя". Он помогал художникам при создании диорамы "Штурм Сапун-горы", мемориалов обороны Новороссийска.

Но вернемся к дням обороны Новороссийска. Адмирал И. С. Исаков был в курсе всех событий в городе и окрестностях. К сожалению, он недолго пробыл у нас. Иван Степанович был тяжело ранен на перевале у Туапсе, когда поехал туда в разгар тяжелых боев на том участке фронта.