Василий Головнин - Записки капитана флота

Когда ночь сделалась уже темна, мы пошли мимо селения в нескольких шагах от оного подле самого берега, и когда поравнялись против средины селения, бросились на нас собаки. Опасаясь, чтобы они лаем своим не обратили внимание караульных, которые тотчас приметили бы нас (ибо мы шли по берегу, а они, смотря из селения к чистому месту на воде, непременно должны были бы нас увидеть), мы принуждены были сесть на берегу за высокой песчаной насыпью. Коль скоро мы сели, то собаки остановились, смотрели на нас и ворчали, но лишь только мы вставали с места, чтобы идти, то они тотчас бросались на нас, начинали лаять и заставляли опять садиться. Таким образом, принуждены мы были более получаса просидеть на одном месте, пока собаки не удалились; тогда мы встали и прошли селение без всякой помехи.

После сего прошли мы еще несколько селений, при одном из коих увидели стоящую у берега на воде лодку, а подле оной на берегу была палатка наподобие будки. Мы хотели рассмотреть, что это за лодка, но матрос Шкаев, желая нетерпеливо узнать, нет ли в палатке чего-нибудь съестного, просунул туда руку и схватил невзначай за лицо спавшего там человека, который в ту же секунду громко закричал. Опасаясь, чтоб из селения на нас не напали, и не зная точно, могла ли лодка всех нас вместить, мы тотчас удалились и легли за каменья, а потом двое из нас подошли потихоньку высмотреть лодку, но, увидев, что человек на ней ходил и озирался во все стороны, мы сочли за нужное оставить его и пошли далее вдоль селения.

Не пройдя еще оного, нашли мы несколько больших лодок, затащенных на бугор к самым домам. Мы их осмотрели и нашли, что они были очень удобны для нас, но стояли от воды так далеко, что спустить их мы не имели никакого способа, почему и принуждены были продолжать путь далее. Скоро после сего нашли мы на пустом берегу большую лодку, стоявшую под крышей, в которой, кроме парусов (но паруса у нас были свои), был весь нужный снаряд, даже ведерки, в которые могли бы мы запасти пресную воду. В это время и ветер нам благоприятствовал, но, к несчастию нашему, лодка сия стояла боком к воде, следовательно, для спуска оной надлежало прежде ее поворотить, для чего у нас недоставало сил. Впрочем, если бы она стояла к морю носом или кормой, то мы ее спустили бы и, в первом доме ближнего селения отбив силой несколько съестных припасов, пустились бы в море. Но как спустить лодку возможности не было, то мы, взяв из нее одну лейку, чтоб доставать и пить ею воду, пошли далее, а на заре, по обыкновению нашему, стали подниматься на дневанье в горы.

День наступил, но мы еще были на голой горе, на которой находилось несколько мелких кустов, кругом же нас были везде тропинки. По берегу видели мы селения, а густой лес, где бы нам можно было скрыться, находился от нас в таком расстоянии, что мы долго достигнуть до него не могли, почему и решились по необходимости сесть между кустами в том месте, где мы были при наступлении дня.

День был ясный, почему мы стали просушивать свое платье, а между тем составляли новый план нашим действиям: мы видели, что, не употребив силы, невозможно нам будет получить съестных припасов, а учинив это и оставшись на берегу, могли мы лишь только понудить японцев увеличить осторожность свою и расставить караулы по берегам. Завладеть же подходящим для нашего предприятия судном едва ли могли скоро сыскать случай, почему и стали мы помышлять, нельзя ли взять две рыбацкие лодки, каковых по берегу везде было много, и переехать на небольшой, покрытый лесом остров, находившийся от берега верстах в двадцати пяти или тридцати [55], на котором, как то мы прежде еще в Матсмае слышали от японцев, нет жителей.

Там могли мы сделать порядочный шалаш и держать огонь когда угодно. Притом можно было без всякой опасности ходить днем по берегу и сбирать раковины и разные морские растения, употребляемые в пищу. Таким образом, имели бы мы средство долго жить в ожидании случая напасть в тихую погоду на какую-нибудь идущую с грузом лодку, ибо в течение трех дней, когда мы имели в виду сей остров, замечено нами, что все суда и лодки, шедшие в обе стороны вдоль берега, проходили между сим островом и берегом Матсмая, и, как казалось, гораздо ближе к острову. Потому мы и думали во время тишины морской, какая здесь по вечерам часто летом бывает, буде случится в виду лодка, выехать и напасть на оную. Если же сего не удастся скоро сделать, то уже летом, когда ветры бывают тише и дуют почти беспрестанно с восточной стороны, пуститься в тех же рыбацких лодках на Татарский берег, отстоящий от Матсмая в четырехстах верстах.

Но в то самое время, когда мы занимались изобретением способов к нашему спасению, судьба готовила нам другую участь. Мы увидели, что люди стали ходить кругом нас по тропинкам, хотя нас они и не примечали. Однако напоследок господин Хлебников увидел, что в некотором расстоянии от нас на высоком холме стояла женщина, которая, часто посматривая к нам, поворачивалась во все стороны и махала рукой, сзывая людей. Мы тотчас догадались, что она нас видит и, верно, делает знаки поселянам, почему и стали спускаться в лощину, чтобы пробраться по оной к лесу. Но не успели мы сойти на самый низ оной, как вдруг лощину сию с обеих сторон окружили люди, прибежавшие и приехавшие верхами; они подняли страшный крик.

Я и Макаров пошли в мелкие кусты и скоро от них скрылись. Но из кустов далее идти нам было невозможно, почему мы тут легли, ожидая своих товарищей и высматривая, сколько было тут поселян и чем они вооружены. Но, к великому нашему удивлению, увидели вместо поселян несколько десятков солдат под командою одного офицера, бывшего на лошади; кроме сабель и кинжалов, они все были вооружены ружьями и стрелами. Они уже успели окружить наших четырех товарищей, которые принуждены были сдаться. Мы из кустов видели, как японцы им связали руки назад, спрашивали об нас и повели к морскому берегу.

Народ же между тем сбегался, и японцы принялись искать нас двоих. Тогда Макаров меня спросил, что мы двое будем делать. Я ему сказал: «Может быть, до ночи японцы нас не сыщут, тогда мы проберемся к морскому берегу, спустим рыбацкую лодку и уедем на остров, а потом на Татарский берег».

Но где паруса наши, чайник, огнива, большие ножи? Это все было у наших товарищей и попалось к японцам, а у нас осталось только по рогатине: у меня с долотом, а у Макарова с ножом. Однако, несмотря на сие, я предложил моему товарищу, если мы освободимся от японцев, поискать на берегу рыбацкую хижину и силой получить все нам нужное; он на сие согласился.

Мы сидели, прижавшись, в кустах, сквозь ветви коих видели солдат и поселян, бегавших по обеим сторонам лощины и нас искавших. Наконец четыре человека из них – двое с саблями, а двое с копьями – спустились в лощину и пошли вдоль оной прямо к нам, а прочие по сторонам лощины шли рядом с ними, держа ружья и стрелы в руках. Те четверо, которые шли к нам, каждый куст, в котором и собака с трудом могла бы скрыться, ощупывали концом копья, а потом приближались к нему.