Александр Гумбольдт - Второе открытие Америки

Все, что развевается вокруг головы и рук, помогает отгонять насекомых. «Чем больше вы будете двигаться, тем меньше вас будут кусать», – говорят миссионеры. Zancudo, прежде чем усесться, долго жужжит; но когда он вонзил свой хоботок и начал раздуваться, высасывая кровь, вы можете дотронуться до его крыльев, не вспугнув его.

В это время он держит две задние ноги в воздухе; если не беспокоить его и дать ему насосаться вволю, никакой опухоли не остается, никакой боли вы не испытываете. По совету индейцев мы не раз проделывали этот опыт на себе в долине реки Магдалена. Возникает вопрос: то ли насекомое вводит возбуждающую жидкость лишь в тот момент, когда его сгоняют, и он улетает, то ли он высасывает жидкость обратно, если ему предоставляют сосать, сколько он хочет.

Я склоняюсь ко второму мнению, так как, спокойно дав Culex cyanopterus усесться на тыльной стороне руки, я наблюдал, что боль, вначале очень сильная, уменьшается по мере того, как насекомое продолжает сосать, и совершенно прекращается, когда оно улетает по собственной воле. Я пробовал также расцарапать себе кожу булавкой и натереть ранки раздавленными москитами (mosquitos machucados); никакой опухоли не появилось.

Раздражающая жидкость у длинносяжковых двукрылых насекомых, в которой химики пока не обнаружили свойств кислот, содержится, как у муравьев и у других перепончатокрылых насекомых, в особых железах; вероятно, она делается слишком разжиженной и, следовательно, слишком ослабленной, когда кожу натирают раздавленным насекомым.

В конце настоящей главы я подытожил все, что мы узнали за время наших путешествий относительно явлений, на которые натуралисты обращали до сих пор очень мало внимания, хотя эти явления оказывают большое влияние на благополучие населения, свойства климата и создание новых колоний на берегах рек равноденственной Америки.

Оправданием тому, что я рассматривал этот вопрос во всех подробностях, которые могли бы показаться мелкими, является его связь с более общими физиологическими законами. Только нечто большое способно сильно поражать наше воображение, пусть же философия природы занимается малым.

Выше мы видели, что из-за объединенных в сообщества крылатых насекомых, таящих в своем хоботке жидкость, которая раздражает кожу, обширные области остаются почти необитаемыми. В некоторых районах равноденственной зоны с жарким и умеренным климатом другие насекомые, такие же маленькие, термиты (comejеn) создают для прогресса цивилизации трудно преодолимые препятствия.

С ужасающей быстротой они пожирают бумагу, картон, пергамент; они уничтожают архивы и библиотеки. На территории целых провинций Испанской Америки вы не найдете письменного документа столетней давности. Какое развитие может получить цивилизация народов, если ничто не связывает настоящее с прошлым, если приходится много раз восстанавливать кладези человеческих знаний, если творения человеческого гения и разума не могут быть переданы потомству?

По мере того как вы поднимаетесь на плоскогорье Анд, все эти бедствия начинают постепенно исчезать. Там человек дышит свежим и чистым воздухом. Насекомые не нарушают больше дневных работ, ночного сна. Документы можно хранить в архивах, не жалуясь на прожорливость термитов.

На высоте 200 туазов больше не приходится опасаться москитов. Термиты, на высоте 300 туазов встречающиеся еще очень часто, почти не водятся в Мехико, в Санта-Фе-де-Богота и в Кито. В больших столичных городах, расположенных на гребнях Кордильер, вы найдете библиотеки и архивы, которые изо дня в день пополняются благодаря просвещенному рвению жителей.

Эти обстоятельства, о которых я лишь бегло упоминаю, сочетаются с другими, обеспечивающими альпийской области нравственное превосходство над низкими районами жаркого пояса.

Если в соответствии с древними преданиями, собранными и в Старом, и в Новом Свете, мы допустим, что во время катастроф, которые предшествовали обновлению нашего рода, человек спустился с гор на равнины, то еще с большей уверенностью можно допустить, что эти горы, колыбель стольких различных народов, навсегда останутся средоточием человеческой цивилизации в жарком поясе.

Именно оттуда, с плодородных плоскогорий, отличающихся умеренным климатом, с этих отдельных островков, раскиданных в воздушном океане, свет и благодеяния общественных институтов распространяются на огромные леса у подножия Анд, населенные в наши дни племенами, которые вследствие самого богатства природы прозябают в лени.

Raudal Гарсита. – Майпурес. – Пороги Куиттуна. – Устья Вичады и Самы. – Скала Арикагуа. – Сикуита.

Мы направились в Пуэрто-де-Арриба, расположенную выше порога Атурес, против устья реки Катаниапо, чтобы снова погрузиться в пирогу. На узкой дороге, ведущей к пристани, мы в последний раз увидели гору Униана. Она казалась облаком, поднимающимся над горизонтом равнины. Индейцы гуаибо бродят у подножия этих гор, добираясь в своих странствиях до берегов Вичады.

Нам издали показали справа от реки скалы, которые окружают пещеру Атаруипе, но у нас не было времени посетить кладбище вымершего племени индейцев атуре. Мы сожалели об этом тем сильнее потому, что отец Сеа без устали рассказывал нам о находящихся в пещере скелетах, раскрашенных оното, о больших сосудах из обожженной глины, где, по-видимому, лежали останки членов одной семьи, и о многих других интересных предметах, которые мы предполагали осмотреть по возвращении с Риу-Негру.

«Вам трудно будет поверить, – сказал миссионер, – что эти скелеты, эти раскрашенные сосуды, которые мы считали никому, кроме нас, не известными, принесли несчастье мне и моему соседу, миссионеру из Каричаны. Вы видели, в какой нищете я живу у Raudales. Меня пожирают mosquitos, мне часто не хватает бананов и маниока, и все же здесь нашлись люди, позавидовавшие мне!

Белый, живущий на пастбищах между Метой и Апуре, недавно донес на меня в Каракасскую Audiencia, будто я утаил сокровища, найденные мной вместе с миссионером из Каричаны среди индейских гробниц. Говорят, что иезуиты в Санта-Фе-де-Богота заранее знали об уничтожении их ордена; чтобы спасти свои богатства, заключавшиеся в серебре и ценных сосудах, они отправили их то ли по Мете, то ли по Вичаде на Ориноко и распорядились спрятать их на островках посреди Raudales.

Вот эти-то сокровища я будто бы присвоил без ведома моих начальников. Каракасская Audiencia принесла жалобу губернатору Гвианы; нам приказали явиться лично. Мы зря проделали путь в 150 лье; и хотя мы заявили, что нашли в пещерах лишь человеческие кости, каменных куниц и высохших летучих мышей, были назначены официальные уполномоченные, которым поручили направиться сюда и обследовать на месте, что осталось от сокровищ иезуитов.