Михаил Певцов - Алтай. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия в Центральной Азии

Около 8 часов вечера все наши люди, сидевшие у костра, быстро вскочили, почувствовав слабое землетрясение. Я в это время ходил по разостланному в юрте войлоку и не ощущал колебания земли; но люди, находившиеся у костра, единогласно уверяли, что землетрясение действительно было.

От ночлежного места экспедиция прошла немного по ущелью, которое переходит в долину, быстро расширяющуюся к стороне Карашара. Хребет Курук-таг в месте пересечения его рекой Конче имеет не более 10 верст ширины. По свидетельству туземцев, он отделяется от Тянь-Шаня в 3 днях пути к северо-западу от Курли и тянется в юго-восточном направлении. В севере западной части Курук-таг высок, узок и очень крут; на всем этом протяжении через хребет нет ни одного горного прохода, доступного даже для небольших, легко нагруженных караванов.

К реке Конче он быстро понижается и к юго-востоку от реки, расчленяясь на несколько кряжей, образует широкую, но плоскую горную цепь, простирающуюся в юго-восточном направлении почти до самого Сачжоу. В этих пустынных горах, весьма бедных водой и растительностью, живут дикие верблюды. В 3 днях пути к юго-востоку от Курли в них добывают золото, а к северо-западу от реки Конче – железо.

По выходе из ущелья мы оставили реку Конче, повернувшую круто на восток. На 16-й версте, за лянгером Шо-чик, мы следовали по зарослям чия, в которых остановились на ночлег около выселка Ден-зиль. От проживавшего в этом выселке китайца я узнал, что близ него находятся развалины большого древнего города. Утром, одновременно с выступлением экспедиции, я отправился с проводником осматривать эти развалины.

В 2 верстах к востоку от выселка мы увидели следы большого города. Он был окружен высоким земляным валом прямоугольного начертания около 450 сажен длины и 300 ширины. Перед валом, хорошо сохранившимся и осыпавшимся лишь в немногих местах, ясно заметны следы рва шириною около 5 сажен. Из вала, имеющего почти 3 сажени высоты, выдаются остатки тонкой глиняной стены с бойницами. Внутри ограды, на весьма неровной, как бы изрытой, местности, заметны следы строений и одного, очень большого, здания.

Вокруг развалин находятся плоские курганы, на которых заметны следы глиняных построек, вероятно, сигнальных башен.

По собранным мною сведениям, эти развалины принадлежат древнему китайскому городу, существовавшему около 1200 лет тому назад при Танской династии. Китайцы неоднократно производили в них раскопки и добывали домашнюю утварь, а также медные монеты. Одну из таких монет уступил мне китаец из Дензиля, сообщивший первые сведения об этих интересных развалинах, называемых китайцами Тань-ван-чин.

От выселка Ден-зиль дорога идет среди зарослей чия, минуя мазар султана Клыч-тара с садом и домами шейхов. Она часто пересекает по мостам многоводные арыки, выведенные из реки Карашар-дарья для орошения пашен. В этой привольной степи кочуют зимой монголы-торгоуты, проводящие лето со своими стадами в горах Тянь-Шаня – преимущественно в междугорных долинах Большой и Малый Юлдус. Часть их, не имеющая достаточно скота, живет круглый год в степи и занимается немного хлебопашеством. Некоторые из зажиточных торгоутов, кочующие летом в горах, имеют также в этой степи пашни, обрабатываемые наемниками из беднейших их соплеменников.

Последние 6 верст до города Карашар экспедиция следовала по зарослям камыша, в которых встречались монгольские юрты и стада. Подойдя к городу, мы переправились на лодках через Карашар-дарью, по которой шла уже шуга, и разбили лагерь на ее левом берегу.

Карашарский оазис расположен по левому берегу реки Карашар-дарья, или Хайдык-гол, как называют ее торгоуты, верстах в 25 выше впадения ее в озеро Баграш-куль. Площадь его простирается до 40 квадратных верст, а численность населения достигает 11 000 человек, в том числе около 10 000 дунган, 600 чанту, 200 торгоутов и 200 китайцев. Почва оазиса – такой же бурый перегной, как в Курле и прочих оазисах, лежащих к северу от параллели 41°.

Выращивают пшеницу, кукурузу, пшено. Риса почти не возделывают; огородные же овощи родятся в изобилии. Дунгане, подобно китайцам, повсюду разводят капусту, огурцы и картофель, которых нет у чанту, а также морковь, петрушку, редис и прочие овощи. Дынь, арбузов, винограда и других плодов в Карашарском оазисе мало, но они так же, как и в Курле, очень хороших сортов.

Из пшена китайцы гонят в Карашаре водку на четырех винных заводах, которую охотно пьют дунгане и торгоуты, но чанту воздерживаются. Кроме того, в Карашарском оазисе китайцы содержат 10 ферм, на которых откармливают свиней и сбывают их своим землякам – чиновникам и купцам в Урумчи и Аксу.

На восточной окраине оазиса расположен город Карашар, считающийся окружным. Он состоит из небольшой китайской цитадели с глиняной стеной прямоугольной формы около 200 сажен длины, 150 сажен ширины и 2 сажен высоты, с башнями по углам и тремя воротами. В цитадели помещаются окружное управление и начальник округа. Немного южнее ее находится небольшой форт (импан), в котором размещены две лянцзы китайских войск, а к юго-западу расположен туземный город с узкими и грязными улицами, имеющий два базара: большой дунганский и малый, где торгуют чанту. Дома в туземном городе, сложенные большею частью из необожженного кирпича, просторнее кашгарских. К западу от китайской цитадели стоит старая, запущенная крепость с немногими жилыми домами.

Торговля в Карашаре довольно оживленная. Большая часть торговцев – дунгане, с которыми даже китайцам трудно соперничать на торговом поприще. Наши торговцы – сарты из Кульджи и Ферганы – ведут тоже успешно свои дела в этом городе, сбывая преимущественно мануфактуры и металлические изделия, отчасти сахар, стеариновые свечи и мелочной товар.

Дунгане, большинство которых принадлежит к позднейшим переселенцам из Внутреннего Китая, представляют ныне по численности преобладающий элемент в составе населения почти всех джунгарских оазисов и Карашарского округа Кашгарии, уступая в числе чанту только в Турфанском округе.

Все дунгане магометанского вероисповедания (сунниты). Они говорят по-китайски, носят косы и одежды китайского покроя; домашняя обстановка их и обычаи во многом схожи с китайскими. Любимая пища дунган – лапша из пшеничного теста и овощи; мясо они едят очень мало, а водку, невзирая на запрещение Корана, пьют охотно. Большинство дунган – одноженцы, и только немногие богатые имеют двух жен. Во второй брак они вступают иногда с женщинами-чанту, которые редко живут в согласии с их первыми женами-дунганками.