Оксана Очкурова - Гении, изменившие мир

В конце 1920-х гг. Фрейд окончательно сформулировал основные постулаты своей теории. А тем временем ситуация в Европе становилась все более тревожной. В 1933 г. к власти в Германии пришли фашисты, и в результате аншлюса Австрия была присоединена к немецкому лагерю. Гонениям подверглись многие талантливые ученые и писатели, в том числе и Фрейд, ставший постоянной мишенью для нападок гитлеровцев. Среди первых книг, публично сожженных на кострах в Берлине, находились и его произведения. Эти события ученый прокомментировал с горьким сарказмом: «Какой прогресс! В Средневековье сожгли бы меня самого, теперь же они довольствуются сожжением моих книг». Реальность оказалась еще трагичнее: в 1938 г. у Фрейда был отобран паспорт, конфискованы имущество, рукописи произведений, огромнейшая библиотека. Сам он как еврей попал в гетто (хотя доктор и не посещал синагогу, но являлся членом организации «Бней Брит» — «Сыны Завета» и обожал собирать еврейские шутки). Только ценой выкупа в 100 тыс. шиллингов, собранных коллегами и благодарными пациентами, ему была сохранена жизнь, и он смог эмигрировать в Англию. Тем не менее душевные мучения Фрейда на этом не прекратились: в Освенциме и Майданеке погибли четыре его сестры, а по дороге в Лондон он узнал, что дочь Анна попала в гестапо. Только чудом ей удалось воссоединиться с семьей, но это стоило ее отцу остатков подорванного здоровья.

В Лондоне знаменитого австрийского психиатра ожидал восторженный прием. К сожалению, жизнь Фрейда уже подходила к концу. Однако работал он так же напряженно, как и в молодости. Итогом всего одного года, прожитого в эмиграции, стал начатый еще в Вене труд «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия» (остался не оконченным) — пронзительный и наиболее философский взгляд Фрейда на психологический мир еврейства. В своих же исследованиях он переключился с личных травм на групповые и очень хотел выпустить на эту тему новую монографию. Сделать это ему было не суждено.

Еще с 1923 г. Фрейд, выкуривавший в день по 20 кубинских сигар, страдал раковой опухолью глотки и челюсти, но упорно отказывался от лекарственной терапии, за исключением небольших доз аспирина. Он перенес 33 тяжелейшие операции, которые должны были остановить рост опухоли, вынужден был носить неудобный протез, заполнявший свободное пространство между носовой и ротовой полостями, и поэтому временами не мог говорить. Его постоянно мучили сильнейшие боли, которые с каждым днем становились все невыносимее. 23 сентября 1939 г., незадолго до полуночи, Фрейд умер после того, как выпросил у своего друга доктора Макса Шура инъекцию смертельной дозы морфия, прекратившей его страдания.

Спустя более чем 60 лет после смерти в представлении многих людей ученый все еще остается такой же противоречивой фигурой, как и при жизни. Работой над проблемой восстановления психологического здоровья Фрейд создал теорию, объясняющую поведение не только больного, но и здорового человека. Она приобрела в мире столь широкое распространение, что многие люди до сих пор убеждены, что «психология — это и есть Фрейд». Войдя во все учебники по психологии, психотерапии и психиатрии, теории Фрейда оказали огромное воздействие не только на науки о психологии человека и его мышлении, но и на философию, социологию, литературу и искусство. Тем значимее наследие великого австрийца, объединившего сумму знаний, в которых синтезируется весь внутренний и внешний опыт человечества.

Духовный руководитель Исламской Республики Иран (1973–1989 гг.), аятолла (с конца 1950-хгг.), великий аятолла (1961 г.)

Хомейни смело можно отнести к числу людей, изменивших ход истории и сознание человечества на исходе XX в. С его именем тесно связана активизация исламского фундаментализма, охватившая мусульманские страны в конце XX — начале XXI в. Он сумел доказать, что потенциал религии в нашем мире отнюдь не исчерпан и что скрытая энергия, дремлющая в сердцах людей, может в один прекрасный (или далеко не прекрасный) день быть разбужена и под лозунгом «Молчание для мусульманина — измена Корану!» перевернуть кажущийся незыблемым порядок вещей. И тогда вряд ли у кого хватит мощи, чтобы остановить распространение новой волны ислама.

Хомейни считал, что духовенство не может быть вне политики, указывая: «Клянусь Аллахом, что ислам в целом — это политика». «Пророк ислама, — говорил он, — восстал ради Бога единого во враждебном окружении… Пророк сам написал четыре письма четырем правителям — Ирана, Рима, Египта и Абиссинии. В этих четырех письмах, содержание которых идентично, он приглашал четырех правителей принять ислам и единобожие. Это был первый шаг, с которого начались попытки донести правду ислама до всего мира, до всех империй, и представить народам ислам в истинном свете». Идея о необходимости принять эту эстафету проходила красной нитью через все проповеди и выступления Хомейни. На вопрос о том, какова его политическая платформа, он как-то ответил, что это «шахада» — исламское исповедание веры. Через десять лет коммунизм исчезнет с лица земли. Ислам же продолжит победное шествие». Похоже, пророчество сбывается.

Хомейни был готов распространять ислам даже с применением оружия. Еще в 1937 г., после паломничества в Мекку, он отправился в иракский город Наджеф, где познакомился с деятельностью воинствующей организации «Ихван аль-Муслимин» — «Братья мусульмане». Сблизившись с руководством этой организации, он, спустя десятилетия, во время арабо-израильских конфликтов неизменно стоял на стороне боевых арабских организаций «Аль-Фатх» и «Хамаз». Они получали от Хомейни щедрую финансовую помощь. Не без его участия появились и действуют отряды «Хезболла».

Биография Хомейни для Запада полна загадок и белых пятен. «Жизнь аятоллы, — писала американская газета “Нью-Йорк таймс”, — была настолько туманна, так обросла мифами и слухами, что долго спорили, а то и вовсе не знали, кто были его предки, каково его настоящее имя и дата рождения». Все это возникло не на пустом месте. В Иране одновременно в ходу три календаря. По одному из них аятолла родился в 1320 г., по другому — в 1281 г., по третьему — в 1902 г. Ясность в этот вопрос внес сам Хомейни. Выступая в марте 1963 г. в кумской мечети Азам, он обронил: «В нынешнем году мне исполнится 63 года». Достоверно известны только день, месяц и место его появления на свет: 24 сентября в городе Хомейне, к югу от Тегерана. Отсюда его фамилия. При рождении мальчика нарекли Рухоллой, что означает «дух Аллаха». Второе, родовое имя Мусави перешло к нему от отца, Мустафы Мусави, и означало, что по отцовской линии его род через святого имама (светского и духовного главу общины) Мусу Казема восходит к самому пророку Мухаммеду. Рухолла был шестым сыном в семье. Его отец и дед были учеными-богословами, причем весьма авторитетными. Отец получил образование в известном шиитском центре Наджефе и стал ведущим священнослужителем Хомейна. Рухолле на роду было написано стать богословом.