Людмила Морозова - Знаменитые женщины Московской Руси. XV—XVI века

Двумя дочерями могли быть только Елена и Феодосия, родившиеся в 1474 и 1475 гг. Данные летописей о том, что Софья родила 19 апреля 1476 г. еще одну дочь, названную Еленой, очевидно, ошибочны, поскольку Контарини об этой третьей княжне ничего не знал {323} 323 Московский летописный свод конца XV в. С. 419. .

Правда, вторая княжна Елена могла умереть вскоре после рождения, поскольку была, очевидно, слабеньким ребенком. Ведь между ее возможным появлением на свет и рождением Феодосии также было меньше года. Но точных данных на этот счет нет, как и нет сведений о дальнейшей судьбе этой девочки. Стать женой великого князя Литовского Александра вторая Елена никак не могла, поскольку тому полагалось жениться на старшей княжне: либо первой Елене, либо Феодосии, в случае смерти старшей сестры.

Согласно данным Контарини, в конце 1476 г. Софья вновь была беременна, но до отъезда дипломата из Москвы в конце января 1477 г. она еще не родила {324} 324 Иностранцы о древней Москве. С. 9. .

Однако в летописях нет данных о том, что в 1477 г. принцесса родила какого-нибудь ребенка. Получается, что либо Контарини сообщил неверные сведения о беременности, либо Софья родила в 1477 г. мертвого младенца. Более вероятно второе предположение, поскольку итальянский дипломат встречался с принцессой и беседовал с ней. В это время он и мог заметить, что она беременна.

Получается, что в 1477 г. у великой княгини была неудачная беременность. После этого в процессе рождении ею детей обозначился перерыв. Известно, что после дочерей следующий ребенок — сын Василий — появился только 25 марта 1479 г.

Напрашивается предположение, что этот перерыв был сделан по совету иностранных врачей, служивших при дворе Ивана III. Они наверняка понимали, что частые роды истощают женский организм и приводят к появлению на свет очень слабых детей.

Перерыв в рождении детей мог быть и по причине отсутствия Ивана III в Москве. Его длительная поездка началась в октябре 1475 г., когда он отправился «с миром» в Новгород, и продолжалась до 26 января 1476 г. В Москву великий князь вернулся 8 февраля, но, как отметил летописец, сразу пошел не к жене, а к матери на пир {325} 325 Московский летописный свод конца XV в. С. 413, 418. .

Вероятно, Софья, в отличие от Марии Ярославны, не знала, как устроить празднество по случаю возвращения супруга из длительной поездки. К тому же все ее свободное время могли занимать забота о маленьких детях и собственное слабое здоровье.

Весной следующего 1477 г. выяснилось, что ситуация в Новгороде продолжает накаляться и, чтобы разрядить ее, надо отправляться туда уже с войском. Перед новым Новгородским походом великий князь обратился за советом к митрополиту Геронтию, членам Освященного собора, к матери, братьям и боярам {326} 326 Там же. С. 422. . Супруга в числе этих лиц не упомянута. Это говорит о том, что Иван III не считал, что Софья может дать ему дельный совет относительно разрешения внутренних проблем в государстве.

Новый поход на Новгород начался 9 октября 1477 г. и продлился до марта 1478 г. Незадолго до возвращения домой великий князь отправил митрополиту, матери и сыну Ивану Молодому, «оставленному на государстве», грамоты с сообщением о том, что «учинился государем в Новгороде, как в Москве». Софье же он ничего не написал {327} 327 Там же. С. 423, 438. .

Это еще раз свидетельствует о том, что византийская царевна в это время не была посвящена во внутренние дела Русского государства. Возможно, она даже не понимала, для чего мужу нужно было силой присоединять Новгород к Москве, раз этот город и так был его владением.

Боярыни, окружавшие Софью, наверняка внушали ей, что главной обязанностью жены является рождение детей, особенно мальчиков. Только этим она может заслужить любовь и уважение супруга и упрочить свое положение в чужой стране.

Поэтому великая княгиня, очевидно, не раз предпринимала богомольные поездки по ближайшим монастырям и горячо молилась у чудотворных икон, чтобы Бог даровал ей сына. В их числе наверняка был Троице-Сергиев монастырь, где у великой княгини произошло чудесное видение самого святого Сергия Радонежского, предсказавшего ей рождение мальчика. Оно, как уже отмечалось, было запечатлено на одной из вышивок великой княгини Марии Ярославны (умерла в 1485 г.).

Наконец, 25 марта 1479 г. мечта Софьи исполнилась. В 8 часов ночи она родила крепкого мальчика, названного Василием в честь святого Василия Парийского. Вывод о том, что ребенок родился крепким и здоровым, напрашивается из того факта, что через 10 дней его повезли крестить в отдаленный Троице-Сергиев монастырь, а не осуществили этот обряд в одном из кремлевских храмов {328} 328 Там же. С. 440. .

Иван III с радостью отметил появление в семье еще одного отпрыска мужского пола. В Троице-Сергиевом монастыре 4 апреля были организованы празднества по случаю крещения младенца. В обряде приняли участие ростовский архиепископ Вассиан и троицкий игумен Паисий {329} 329 Там же. .

Великий князь, судя по всему, даже решил отблагодарить своего святого покровителя Иоанна Златоуста за столь радостное событие. Поэтому в июле этого же года приказал разобрать старую деревянную церковь в Кремле в честь этого святого и заложил на ее месте каменную {330} 330 Там же. .

Через короткое время в Кремле был устроен новый грандиозный праздник — по случаю завершения строительства Успенского собора. Летописец написал об этом так: «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою, светлостью и звонкостью и пространством, такова же преже того не бывала на Руси, опроче Владимерскыа церкви» {331} 331 Там же. С. 441. .

Софья наверняка приходила с мужем полюбоваться новым величественным собором. Ведь он был построен итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти, приглашенным в Москву не без ее участия. С этим мастером и членами его семьи она наверняка не раз встречалась для бесед, поскольку они жили рядом с ее теремом.

В Московском летописном своде содержится много подробностей о том, как был завершен Успенский собор, как в него торжественно, день за днем были перенесены мощи святых митрополитов и московских князей, как было устроено празднество по поводу его освящения. В этом описании были указаны имена многих лиц, присутствовавших на торжествах, но Софьи среди них не было {332} 332 Там же. С. 440–443. .

Вероятно, Иван III считал, что его жене не стоит присутствовать на публичных мероприятиях. Ей полагалось, по его мнению, заниматься маленькими детьми и надзирать за многочисленными мамками, кормилицами и другой прислугой.

Поэтому для летописца, подробно описывавшего не только события в Москве, но и всевозможные природные явления, византийская царевна как бы вообще не существовала. При этом о другой великой княгине — матери Ивана III Марии Ярославне — он писал достаточно часто.