Людмила Морозова - Знаменитые женщины Московской Руси. XV—XVI века

В ответ из Смоленска было послано литовское войско под началом князя К. Острожского. Но у реки Ведроши оно было разбито, а князь попал в плен. В результате боевых действий в руках русских полководцев оказалась вся Северная Украина {604} 604 РИО. Т. 41. С. 308–309, 317–318. .

Военный успех Ивана III вызвал панику у Александра Казимировича. В создавшейся трудной ситуации он стал искать помощь у союзников, сначала у Менгли-Гирея, потом — у «Ахматовых сыновей». На свою сторону он еще раньше попытался привлечь Стефана Великого, жалуясь на захват московским государем его замков. По его просьбе летом 1500 г. молдавский господарь отправил в Москву своего посланца, но тот вернулся без какого-либо результата. Иван III, правда, послал с ним своего человека дьяка Никиту. Возможно, он хотел начать переговоры со свояком о союзе против Литвы {605} 605 Там же. С. 316, 339. .

Тем временем в Крыму русский посол И. Мамырев выяснил, что Стефан действует не столько в интересах Москвы, сколько Вильно. Он, как уже отмечалось, даже уговаривал Менгли-Гирея заключить мир с Александром Казимировичем, объясняя это тем, что «князь великий московский нам издалека, а литовский к нам ближний сосед» {606} 606 РИО. Т. 41. С. 355–359. .

Слова молдавского господаря Иван III расценил как откровенное предательство его интересов. С этого времени он перестал считать Стефана своим другом и родственником. Это отразилось самым печальным образом на судьбе Елены Волошанки и ее сына Дмитрия — они были взяты под стражу.

Во время русско-литовской войны 1500–1503 гг. Стефан не захотел стать союзником Ивана III и продолжал поддерживать мирные отношения с Полыней и Литвой. Он надеялся на их помощь в его собственной борьбе с Турцией. В этом смысле русский государь был ему бесполезен. Охлаждению отношений между Молдавией и Россией способствовало и то, что Стефан задержал у себя посольство Ивана III в Италию во главе с Д. Ралевым и М. Карачаровым, которые везли с собой много различных мастеров. Чтобы вернуть своих посланников, великий князь был вынужден обращаться за помощью даже к крымскому хану {607} 607 Там же. С. 424–429. .

Не отпуская русских послов, Стефан, возможно, хотел таким образом наказать Ивана III за то, что тот отнял великое княжение у его внука Дмитрия и передал сыну Василию. Но этим, как подчеркнуто выше, он только усугублял положение дочери и внука.

В 1501 г. произошли два события, изменившие положение Александра Казимировича. Во-первых, ему удалось заключить договор с Ливонским орденом о совместных действиях против России, во-вторых, 17 июля умер его старший брат — польский король Ян Альбрехт. В Польше сразу же возник план избрания на престол великого князя Литовского. В конце лета уния между Польшей и Литвой была подписана, и Александр стал еще и польским королем.

В источниках нет сведений о том, как отнеслась Елена Ивановна к своему новому статусу. Ведь вместе с мужем она тоже получила новый титул и стала польской королевой.

Усиление противника не помешало русским воеводам совершать новые успешные походы и в Ливонию, и в Литву. Но все же Иван III, очевидно, осознал, что с зятем следует помириться, поскольку новые территориальные приобретения требовали дополнительных войск, а их уже не было.

Переговоры о мире начались в начале 1503 г. В это время Иван III и Софья Фоминична наконец-то получили долгожданные письма от дочери в статусе польской королевы. Она просила родителей и братьев начать переговоры о мире не с ее мужем, а с его «радой», т.е. сеймом. Некоторые историки решили, что к родителям писала не сама Елена, а представители польско-литовской канцелярии. Но К.В. Базилевич обнаружил в архиве князей Радзивиллов некоторые документы, которые свидетельствуют о личном участии Елены Ивановны в переговорах о мире между Россией и Литвой.

В период подготовки польско-литовского посольства в Москву к королеве Елене обратился брат ее мужа кардинал Фридрих с просьбой о посредничестве в переговорах. В ответ Елена Ивановна написала следующее: «Получила я письмо ваше, в котором вы высказываете вашу печаль по поводу войны между моим мужем и отцом и не скрываете удивления вашего, что я, столь близко им обоим родственная, не делаю усилий прервать ее, что доставило бы мне великую славу. Мои чувства были тождественны с вашими: скорбела о том, что, покорная мужу, ничего не смела предпринять без его воли, а раз вы меня вызвали, примусь за дело охотно, лишь только получу разрешение на то от короля». Это письмо было написано в Минске 28 сентября 1502 г. {608} 608 Базилевич К.В. Указ. соч. С. 510.

Получалось, что католические иерархи, отрицательно относившиеся к Елене в течение всего периода ее замужества, посчитали ее участие в переговорах с Иваном III очень важным. Следуя их просьбе, она написала отцу, матери и братьям. Хотя некоторые исследователи считают, что данные письма были написаны в польской канцелярии, искренний их тон свидетельствует, что сама Елена также принимала участие в составлении их текстов. В них она выразила всю свою обиду на отца, постоянно использовавшего ее в своих целях и не желавшего учитывать ее семейные интересы и сложность положения в чужой стране.

Отцу Елена написала следующее: «Господин и государь батюшка! Вспомни, что я служебница и девка твоа, а отдал ты меня за такого же брата своего, каков сам. Знаешь, что ты ему за меня дал и что я ему с собой принесла? Но государь муж мой, нисколько на это не жалуясь, взял меня от тебя с доброю волею и держал меня во все это время в чести и в жаловании и в той любви, какую добрый муж обязан оказывать подружию, половине своей. Свободно держу я веру христанскую греческого обычая: по церквям святым хожу, священников, дьяконов, певцов на своем дворе имею, литургию и всякую иную службу божью совершают передо мной везде, и в Литовской земле, и в Короне Польской. Государь мой король, его мать, братья-короли, зятья и сестры, и паны радные, и вся земля — все надеялись, что со мною из Москвы в Литву пришло все доброе: вечный мир, любовь кровная, дружба, помощь на поганство; а теперь видят все, что со мною одно лихо к ним вышло: война, рать, взятие и сожжение городов и волостей, разлитие крови христианской, жены вдовами, дети сиротами, полон, крик, плач, вопль! Таково жалование и любовь твоя ко мне! По всему свету поганство радуется, а христианские государи не могут надивиться и тяжко жалуются: от века, говорят, не слыхано, чтоб отец своим детям беды причинял. Если, государь батюшка, Бог тебе не положил на сердце меня, дочь свою жаловать, то зачем меня из земли своей выпустил и за такого брата своего выдавал? Тогда и люди бы из-за меня не гибли, и кровь христианская не лилась. Лучше бы мне под ногами твоими в твоей земле умереть, нежели такую славу о себе слышать. Все одно только и говорят: для того он отдал дочь в Литву, чтобы тем удобнее землю и людей высмотреть».