Арман Лану - Здравствуйте, Эмиль Золя!

— Спустя много лет Шварцкоппен опубликовал «Записные книжки». Это своего рода воспоминания, правда несколько сокращенные: Шварцкоппен не хотел наносить ущерб своей стране.

— В Англии узнал я прекрасную и в то же время страшную фразу: Right or wrong, my country… [189] Худо ли бедно, но это моя родина… (англ.).

— Да, да, верно. Господин Золя, в сентябре 1894 года Шварцкоппен получил от Эстергази сведения, перечисленные в бордеро. 13 октября предатель передал код и обзор о состоянии французской армии. Он посещает германское посольство два раза в месяц. Однако Шварцкоппен, остерегавшийся шпионов-двойников, заметил: когда Эстергази не мог дать интересной информации, он приносил весьма сомнительные сведения и тем самым поддерживал деловой контакт. В марте 1896 года Шварцкоппен прервал с ним сношения.

— Не хотели ли вы сказать, что Эстергази «надувал» Шварцкоппена? Не хотите ли вы сказать, что он был шпион-двойник, преданный Франции? Да ведь это ложь?

— Конечно, это ложь, господин Золя. Это всего-навсего тезис самого Эстергази, который он выдвинул после разоблачения.

— И это все, что мог сказать Шварцкоппен?

— Нет. Дипломаты презирают шпионов. Господин Мюнстер, посол Германии, был дипломатом. 19 декабря 1898 года он спросил у Шварцкоппена, писал ли он пресловутое «пти-бле», которое компрометировало Эстергази. Шварцкоппен ответил: «Я несколько раз писал Эстергази и, вероятно, „пти-бле“, фигурирующее в следственных досье, исходит от меня» [190] «Записные книжки» Шварцкоппена. . В 1917 году генерал Шварцкоппен, находясь на русском фронте, тяжело заболел…

— Как, в 1917 году была война? Расскажите мне об этом!

— Это долгая история, господин Золя. Перед смертью генерал воскликнул: «Французы, слушайте меня! Альфред Дрейфус неповинен! Он ничего и никогда не совершал! Все это — только ложь, только фальшь!»

— А как же Анри?

— Анри полагал, что Эстергази предан ему «душой и телом». Однако, чтобы приманить немцев, Эстергази не довольствовался только тем, что давали ему Сандгерр, а потом Анри. Он продавал все, что попадалось ему под руку, и сбывал это всевозможным покупателям. Генеральный штаб считал его образцом шпиона-двойника. Именно этим и объясняется его поведение. Заметьте, подобная система шпионов-двойников, в которой никогда не узнаешь, предан ли тебе агент или нет, выдумана не Сандгерром или Анри. Вероятно, она идет от «Борьбы за огонь» ваших друзей Рони.

— Рони — не мои друзья.

— Господин Золя, позвольте один вопрос?

— Пожалуйста.

— Вы были франкмасоном?

— Нет. Мой отец был франкмасоном, это верно. Карбонарием и членом Марсельской ложи. Скажите, а Анри? Он предатель? Рейнах, например, так считал. Вы говорите, что Анри поставлял документацию Эстергази…

— Анри был, если так можно сказать, честным начальником шпионской службы, загипнотизированным своим агентом и озабоченным только тем, как бы угодить своему шефу, генералу Мерсье. Рейнах ошибся.

— А что же, Дю Пати — тоже честный человек?

— Он был всего лишь подчиненный, но у него было слишком большое воображение. Психопат.

— Значит, истинный изменник…

— Эстергази. Он был готов работать на немцев, итальянцев, англичан, даже на американцев! Он так запутался в этих комбинациях, что не знал, как выпутаться! Леон Блюм готов был видеть в Анри изменника из мелодрамы. Оказалось, подлинным изменником из мелодрамы, законченным изменником, скрывавшимся под видом шпиона-двойника, бесспорным предателем был Эстергази.

— Интересно знать, что думают об этом теперь, в ваше время?

— Обычная история… Все эти прошедшие пятьдесят лет — начиная от разоблачений Шварцкоппена до молчания Эстергази — работали на Дрейфуса.

— Скажите мне точно, дружище, на чем же вы остановились.

— Трудно сказать. В ноябре 1896 года министр иностранных дел Аното прикомандировал Мориса Палеолога к Отделу секретных дел министерства. Иначе говоря, он возглавил службу разведки — своего рода маленькое Разведывательное бюро на Кэ-д’Орсе. Пока длилось Дело Дрейфуса, Палеолог все время обеспечивал взаимосвязь между своим министерством и службой армейской разведки. Именно он вручил Анри часть секретных материалов, находившихся в распоряжении Министерства иностранных дел, которые были предназначены для пополнения черной кассы Разведывательного бюро.

— Крайне любопытно! Что-то я не припоминаю этого человека.

— Он был тогда молод. Ему было только двадцать семь лет. В 1942 году Морис Палеолог передал издателю Плону свои мемуары. Мемуары эти — единственное важное событие после опубликования «Записных книжек» Шварцкоппена. В дневниковой записи от 6 сентября 1898 года, как раз после самоубийства Анри, мы читаем: «В 1896 году подполковник Кордье, бывший помощник начальника Разведывательного бюро, наставлял меня: „Остерегайтесь Анри и Лота, особенно Лота, ибо он держит в руках Анри“. И поскольку я удивился, как может молодой капитан держать в руках пожилого майора, Кордье доверительно заметил, что Лот влияет на Анри через свою жену, которая является любовницей майора. Потом мне пришлось спросить его: мог ли Лот не знать об одном из преступных действий, которые привели Анри к самоубийству?»

— Я смутно припоминаю этого Лота. Усатый господин с моноклем. Голова преторианца!.. Слушаю вас дальше…

— Лоту, этому служаке, эльзасцу из Саверна, было тридцать пять лет, когда он перешел на службу в Разведывательное бюро. Он тоже поддерживал связь с Эстергази. Палеолог продолжает: «У меня родилась мысль, которая могла бы в корне изменить точку зрения на Дело Дрейфуса. Речь идет о связи между изменой 1894 года и целым рядом подобных же фактов, которые и без Дрейфуса стали всплывать еще в 1886 году и открывались вплоть до 1896 года. В этих проступках повинны три человека, которые действовали то сообща, то самостоятельно, в последнем случае скрытно друг от друга… Первый — Морис Вейль, второй — майор Эстергази…»

— Ага!

— «Третий, который еще и теперь вне подозрений, — офицер высокого ранга». Вот что авторитетно утверждал Палеолог благодаря его работе на Кэ-д’Орсе. Но надо учесть, что он пользовался более или менее оправданной репутацией человека хвастливого и не совсем серьезного, поэтому его высказывания нередко оспариваются. Мы уже знакомы с Эстергази. Вейль скомпрометировал себя еще в 1892 году до начала процесса Дрейфуса. Морис Вейль, рождения 1844 года, офицер жандармерии в 1870–1871 годах, друг генерала Соссье, военного коменданта Парижа и любовника госпожи Вейль, красавицы венки, был разоблачен уже давно.

— Кто же третий?

— Палеолог выражается весьма туманно: «В Ренне генерал Делуа заявил: „Автором бордеро является некий вельможа… который получал сведения из первоисточников“». Но Палеолог не называет его.