Франсуа Керсоди - Уинстон Черчилль: Власть воображения

Но и в самом Министерстве вооружений дел было невпроворот даже после реорганизации. К лету 1917 г. снабжение британской армии оружием и боеприпасами являлось крайне ненадежным: не хватало транспорта, стали, квалифицированных рабочих… денег тоже не хватало. Военное министерство, Адмиралтейство и недавно созданное Министерство авиации постоянно дрались друг с другом за снаряжение. У Адмиралтейства был более высокий приоритет, каковым флот имел четко выраженную тенденцию злоупотреблять в ущерб другим министерствам. Рабочие оружейных заводов, ревностно охранявшие свои привилегии и опиравшиеся на мощную поддержку профсоюзов, имели неприятную манеру устраивать забастовки в тот самый момент, когда в их продукции нуждались особенно остро: члены Военного кабинета обещали французскому и итальянскому союзникам огромные поставки продовольствия, оружия и боеприпасов, обеспечить которые должен был министр вооружений, с кем даже не проконсультировались… Наконец, оставались еще американцы, сорок восемь дивизий которых предстояло вооружить и обеспечить боеприпасами сразу по прибытии в Европу; раздобыть все необходимое должен был все тот же британский министр вооружений…

Вернув официальную должность, позволявшую активно способствовать победе над врагом, Уинстон Черчилль с воодушевлением взялся за дело, и никто и никогда не мог упрекнуть его в недостатке энергии или воображения. Из его министерства, комфортно расположившегося в отеле «Метрополь» в нескольких минутах ходьбы от Адмиралтейства, по пятнадцать часов в сутки летели инструкции, предложения, доклады и директивы. Лишения и рост цен вызвали недовольство и волнения на оружейных заводах? Удовлетворить все законные требования рабочих, в частности повысить всем жалованье на 12,5 % и вернуть обратно на работу уволенных зачинщиков при условии, что они обязуются увеличить производство… Адмиралтейство требует себе бронеплиты, предназначенные для танков? Завалить их верфи и мастерские горами бронеплит так, чтобы они сами запросили пощады… Генералы не верят в полезность танков? Не имеет значения: надо построить тысячи танков и отправить их на фронт; тогда даже самые закостенелые офицеры поймут, что это оружие победы… Из-за неосторожных обещаний Военного кабинета поставить французам и итальянцам огромное количество продовольствия придется сократить перевозки железа, угля и стали на два миллиона тонн? Уведомить министров вооружений Франции и Италии о сокращении поставок им стали и боеприпасов в той же пропорции, чтобы они оказали давление на свои правительства на предмет уменьшения чрезмерных объемов продовольственных заказов… Не хватает железа и стали? Так почему бы не использовать ограды парков? Одни только решетки Гайд-парка дадут почти двадцать тысяч тонн! И потом, кто-то вообще думал собирать металл с полей сражений? На берегах Соммы его скопилось не менее семисот тысяч тонн! Устроить перерабатывающие цеха и плавильни вблизи передовой, вот и будет металл… Военное министерство полагает, что танки будут легко остановлены минными полями? Надо немедленно изучить вопрос и учесть возможные защитные меры, изобретенные Черчиллем лично: установка впереди танка молотов или валиков для подрыва мин; размещение тяжелых танков, способных выдержать детонацию мины, впереди колонны; установка бронеплит и т. п.

На тех, кто медлил с выполнением указаний нового министра, обрушивались громы и молнии; тем, кто осмеливался возражать, следовало в их же интересах запастись разумными доводами, ибо их ждала беседа с неумолимым инквизитором, которому всегда удавалось привести свои контраргументы. Извержение этого вулкана идей могло произойти и днем, и ночью; Черчилль даже распорядился установить кровать в своем кабинете, чтобы можно было работать и до рассвета, и после заката. Редкие часы досуга в Лондоне он тратил на… изучение прототипов нового оружия! Фактически он никогда не переставал ими интересоваться: за десять дней до своего возвращения в правительство направил премьер-министру длинный меморандум, включавший в себя планы разработки «шаланд со сдвижной носовой частью для транспортировки и выгрузки танков» и «плавающей дамбы из бетонных кессонов» – двух изобретений, которых ожидало блестящее будущее… четверть века спустя!

Указания, изобретения и предложения нового министра вооружений выходили далеко за границы его министерства. Британскому экспедиционному корпусу во Франции не хватает дальнобойных орудий? Бывший первый лорд Адмиралтейства вспоминает, что на ветхих кораблях Королевского военно-морского флота стоят превосходные пушки: почему бы их не снять и не использовать во Франции, поставив на колесный лафет, гусеничное шасси или железнодорожную платформу? Было от чего прийти в ярость новому первому лорду сэру Эрику Джеддсу, крайне ревниво относившемуся к своим прерогативам (даже когда он ими не пользовался) и не любившему делиться запасами (даже когда они были ему ни к чему)… Во Франции не хватает войск? В меморандуме Военному кабинету Черчилль заявляет, что достаточно было бы перебросить требуемое количество из тех чрезмерных резервов, что содержатся в Великобритании на случай гипотетического вторжения… Для службы в танковых войсках смогли найти только восемнадцать тысяч солдат, а нужно раза в два больше? Новый меморандум: почему бы не перевести в них в полном составе кавалерийские части, которые все равно простаивают без дела в условиях окопной войны? Как всегда, все предложения были обоснованы убедительными аргументами с приложением расчетов и фактов. Военный министр задыхался от злости при каждом таком вторжении в его вотчину – злости тем большей, что она не должна была прорываться наружу: можно было сколько угодно ругать офицера Черчилля и даже депутата Черчилля, но министр вооружений Черчилль – это уже величина, чьим добрым расположением следовало дорожить (если не желаешь остаться без боеприпасов и снаряжения).

Деятельность нашего министра этим не ограничивалась: если подполковник Черчилль в прошлом году даже из грязи траншей слал докладные записки и рекомендации о методах ведения войны, то разве можно представить себе, чтобы министр Черчилль от этого воздержался? Такое было просто физически невозможно! Уинстон не принадлежал к профессиональным стратегам, но он был одаренным дилетантом, которого переполняли идеи, тогда как у членов Военного совета, политиков мирного времени, их не было совсем. Феномен сообщающихся сосудов становился, таким образом, совершенно неизбежным, хотя министры и штабные офицеры шумно возмущались. Так, 22 июля секретарь Военного кабинета Морис Хэнки записал в дневнике свои впечатления от чаепития с новоиспеченным министром вооружений: «Ллойд Джордж передал ему мой доклад по военной политике; он уже хорошо осведомлен о ситуации в целом и знает обо всех наших военных планах, что, по моему мнению, совершенно неправильно». Мышление деятелей того времени было так устроено, что вполне типичным было считать «неправильным» то, что министр вооружений находится в курсе военных планов своего правительства! Планов робких и размытых, за исключением одного – безумно дерзкого, скрупулезно точного и… потенциально катастрофичного: это был план наступления во Фландрии.