Людвик Свобода - От Бузулука до Праги

Надпоручик Кухта и старший лейтенант Лях посовещались, что им следует предпринять дальше. Напасть на эсэсовцев они не могли, так как это угрожало жизни сотен пассажиров в битком набитом поезде. Трудное положение. Оставался единственный выход - выманить врагов из вагона.

Комиссар предложил Кухте зайти к начальнику станции и от имени "союзнической" словацкой армии пригласить членов миссии переночевать в казармах. Железнодорожное полотно будет, мол, исправлено только к утру.

"Как это лучше сделать? - размышлял надпоручик Кухта по дороге на вокзал. - Если бы навесить на грудь какой-нибудь гитлеровский металл - тогда другое дело. Ну ладно, будь что будет. Надо только подойти четким военным шагом, резко вскинуть правую руку и произнести ненавистное фашистское приветствие".

В комнате начальника станции сидел, развалившись, толстый обер-фюрер СС. Он кричал:

- Это свинский саботаж... Вас всех нужно арестовать и поставить к стенке!

В этот момент вошел "союзнический" офицер, вытянулся и по всей форме приветствовал гитлеровца. Эсэсовец спросил, что произошло, почему поезд не идет дальше. Надпоручик Кухта подтвердил сказанное железнодорожниками. Мол, в этом краю партизанские банды причиняют изрядные неприятности. Однако господа могли бы воспользоваться гостеприимством офицеров местного гарнизона, переночевать в казармах, а завтра продолжить путь. Утром железнодорожное полотно обязательно будет исправлено.

Немецко-фашистская миссия перебралась в казармы. Прежде чем отправиться спать, эсэсовцы выставили на лестнице своих часовых. Надпоручик Кухта облегченно вздохнул. Но когда следует начать действовать? Это должны решить Величко, Бацилек и Лях. Кухта на мотоцикле помчался в Склабин.

Совещались недолго. Партизанские командиры приняли решение:

- Утром захватить эсэсовцев и доставить к нам в штаб. При попытке к сопротивлению принять все меры. Ясно?

- Ясно, захватить в плен.

Но как? Об этом надпоручик не спросил - надо решать самому. Командиры подали ему руку и пожелали удачи.

По пути в Мартин у надпоручика все еще звучали в ушах слова Величко, сказанные при расставании: "Это ваше первое боевое задание, товарищ Кухта!" Он обратился к нему как к товарищу, веря, что задание будет выполнено. Кухта мысленно выбирал из своей роты самых надежных людей. Ротный Летко бесспорно. Но кто же еще? Только бы ребята не испугались! Ведь им впервые придется поднять оружие против отборных головорезов третьей империи.

Надпоручик Кухта разбудил ротного Летко и изложил ему свой план:

- Рано утром, прежде чем господа встанут, ты со взводом автоматчиков ребят выберешь сам! - будешь во дворе казармы проводить строевые занятия. Разумеется, с заряженными автоматами.

Надпоручик взял лист бумаги и карандаш и набросал план операции.

- Я буду их сопровождать, когда они будут выходить из казармы. Вот тут они спят, тут двор, вот это ворота, а тут стоят часовые. Вы занимаетесь здесь. Как только они поравняются с вами, я крикну по-немецки: "Hande hoch!"{16}. Ясно? Если они не поднимут руки, откроете огонь...

В ту ночь Кухта не мог заснуть. События последних дней проносились у него в голове, словно кадры кинофильма. Вот он видит перед собой спящего Летко. "Все ли он понял? Не выстрелит ли кто-нибудь из ребят раньше времени? Не расстроят ли эсэсовцы наши планы? Вероятно нет, ведь должны же они выйти из дому. А что делать, если вдруг они пойдут группами? Или если поставят меня в середине? Ведь это вполне вероятно. Нет, прошу извинения, ведь я тут дома, а вы - наши гости!"

Да, рискованно, но на попятный идти нельзя. "Это ваше первое боевое задание, товарищ Кухта!" - вспомнил он слова Величко. И почему так медленно тянется время... Любой фронтовик знает, что такое ожидание перед атакой. Нет, это не страх, скорее нетерпение. Ты веришь, все окончится благополучно, но хочется,.чтобы это осталось уже позади.

Наконец господа встали. Адъютант сообщил, что завтракать в казарме они не будут и что господин надпоручик должен немедленно проводить их на вокзал.

Вот они спускаются со второго этажа во двор. Кухта открывает дверь и пропускает их одного за другим. Далее все идет по плану.

Вдруг к нему поворачивается эсэсовский обер-фюрер, тот, что накануне сидел в комнате начальника станции, и, указывая на группу словацких солдат с автоматами в руках, раздраженно спрашивает:

- Что это значит?

- Занимаются строевой подготовкой, - угодлив отвечает ему Кирил Кухта на ломаном немецком языке.

Идут дальше. Тридцать, двадцать... теперь уже каких-нибудь десять шагов до словацких солдат - и зазвучит:

- Hande hoch!

Надпоручик Кухта еще раз осматривается. В последний раз. Он идет слишком близко от группы эсэсовцев. Ему следует немного отойти от них, отстать, и он замедляет шаги.

Один из членов военной миссии что-то заподозрил. Он выхватывает пистолет и кричит по-немецки, затем стреляет в часового у ворот и бросается к проходной.

Началась паника. Теперь Кухта не может скомандовать: "Hande hoch!" Поздно. Он падает на землю и кричит:

- Огонь!

Ротный Летко, поняв ситуацию, повторил:

- Огонь!

Тридцать автоматов словацких солдат ответили на стрельбу тридцати двух гитлеровцев. Обе группы находились друг от друга на расстоянии каких-нибудь двадцати шагов. Под перекрестным огнем оказался и организатор всей этой операции. Но его даже не ранило. Огонь словацких солдат был страшен. Члены миссии остались во дворе казарм. Никто из них не доложит о случившемся. Это произошло утром 28 августа 1944 года. А 29 сентября гитлеровские войска вторглись в Словакию.

Словакия имела для гитлеровцев большое стратегическое значение. Разветвленная сеть железных и шоссейных дорог Словакии использовалась оккупантами для переброски войск на советско-германский фронт из Моравии и Чехии, Венгрии и Польши, а также из Австрии и Германии. За день перед вступлением гитлеровцев на территорию Словакии с гор спустились партизаны. Подобно бурному потоку, они растекались по словацкой земле и быстро занимали города и села. Это был вооруженный авангард восстания. К ним без колебаний присоединялся народ, истосковавшийся по свободе, народ, который был полон решимости покончить с клерикально-фашистским тиссовским режимом. По всей Словакии поднялись патриоты, руководимые Коммунистической партией.

Сообщения из Словакии о перерастании партизанского движения в партизанскую войну, о крупном размахе национально-освободительной борьбы вызывали наше восхищение и поднимали дух личного состава корпуса.

Почти в то же время мы получили сообщение о том, что предатель Тиссо, испугавшись мощного революционного выступления словацкого народа, поспешил к Гитлеру просить о помощи. Он стремился сохранить и укрепить клерикально-фашистский режим и положение немецких хозяев в Словакии. Гитлеровцы не заставили себя долго упрашивать и немедленно стали подтягивать войска к словацким границам для вторжения в страну и ее оккупации.