Юрий Дубинин - Дипломатическая быль. Записки посла во Франции

Наряду с этим министр давал и совет: надеемся, что советское руководство найдет возможность использовать результаты референдума в интересах решения межнациональных проблем в спокойном ключе.

У правых политиков и советологов была иная точка зрения: референдум — это бесцельно потраченные деньги. Голосование за Союз ничего не изменило в раскладе политических сил и является лишь видимой победой центра, поскольку ряд республик не участвовал в голосовании, в некоторых крупных городах результаты голосования неудовлетворительны для центрального правительства, а Россия поддержала предложение об избрании президента этой республики всеобщим прямым голосованием.

Во влиятельных политических кругах все серьезнее стали задаваться вопросом по поводу возможных сценариев развития отношений между центральным руководством и руководством России.

Р. Дюма в разговорах со мною говорил, что к Ларину все больше обращений, просьб об установлении различного рода контактов со стороны союзных республик. Мы хотели бы, отмечал он, найти золотую середину между желанием откликнуться на эти обращения и стремлением уважать советскую федерацию.

Французский министр пояснял вместе с тем, что в Париже намерены пойти на развитие ограниченных контактов с прибалтийскими республиками в области культуры и образования, но эти контакты не будут носить дипломатического характера.

Ритм событий в Советском Союзе ускорялся. Последовавшее в начале апреля заявление о независимости Грузии вызвало в Елисейском дворце беспокойство по поводу нарастающих в Советском Союзе центробежных тенденций. Близкие к аппарату президента советологи расценили это решение как безответственное, поскольку помимо всего остального взятый новым грузинским руководством курс явно вел к расширению уже начавшейся гражданской войны в Южной Осетии и Абхазии.

10–11 апреля в Париже состоялся международный форум на тему «Безопасность Европы на пороге XXI века». Состав участников был представительным.

Во многих выступлениях звучала обеспокоенность за будущее международной безопасности. Практически единодушной была констатация, что возможность мирового конфликта, порождаемая конфронтацией Восток — Запад, существенно отдалилась. В то же время все больше говорилось о новых опасностях — особенно на региональном уровне. Отмечалось, что во многих регионах, если не повсюду, меняются параметры внутренней политики, оживают дремавшие до сих пор национальные противоречия. Ставился вопрос о новых концепциях безопасности. В то же время мысли о таких новых концепциях, как правило, отличались поверхностностью, эклектичностью. Чувствовалась нарастающая растерянность перед ходом событий, которые, казалось бы, должны были развиваться к лучшему.

Ф. Миттеран воспользовался форумом, чтобы изложить свой взгляд по вопросу о «новой архитектуре Европы». Безопасность континента он представил в виде системы взаимодополняющих друг друга европейских институтов — Североатлантического союза, Европейских Сообществ, Совета Европы, Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В совокупности они составили бы своего рода «страховочную сетку» для предотвращения конфликтов. Совещанию по безопасности отводилось при этом особенно важное место.

Поставил Ф. Миттеран и проблему национальных меньшинств. Ее решение французский президент считал одним из ключевых компонентов нового мирного и демократического порядка Суть его размышлений состояла в том, что «в интересах безопасности и стабильности на континенте, чаяния национальных меньшинств, их законные права должны обеспечиваться в рамках существующих государств». Тем самым Ф. Миттеран стремился способствовать предотвращению распада европейских государств.

То, о чем все более настойчиво французский президент говорил в беседах, звучало теперь публично.

В середине апреля Ф. Миттеран отмечал в беседе, что он советовал и советует своим западным европейским партнерам и США содействовать необходимому «умиротворению» в сфере межнациональных проблем в Советском Союзе. Важно, говорил он, избежать такого положения, при котором прибалтийские республики «заразили бы» своим примером другие, более значительные во всех отношениях советские республики. При этом он сетовал, что следовать взвешенной, серьезной линии французскому руководству иногда нелегко, учитывая поступающие от некоторых союзных республик настойчивые просьбы об установлении каких-то особых отношений с Францией. Однако, подчеркивал Ф. Миттеран, с избранного курса он сворачивать не собирается.

В эти дни нам стало известно от французских знакомых о намечавшейся поездке во Францию Б. Н. Ельцина. Судя по переданной в посольство организаторами поездки программе, пребывание Б. Н. Ельцина, в то время Председателя Верховного Совета РСФСР, должно было быть весьма насыщенным и включало, в частности, встречу с председателем Национального Собрания Франции Фабиусом.

Б. Н. Ельцин занимал высший государственный пост в самой крупной союзной республике нашей страны. В силу этого я счел необходимым проинформировать Москву о полученной нами программе его пребывания. Я знаю, что эта телеграмма, как и положено, была размечена, иными словами, послана, в его адрес. Никаких указаний из Москвы о возможных действиях посольства я не получил. Вместе с тем я полагал естественным и непременным, как посол Советского Союза, встретить Б. Н. Ельцина и принять участие, разумеется, в случае одобрения с его стороны, в официальных мероприятиях по случаю его пребывания.

Б. Н. Ельцин прилетел 14 апреля в Страсбург. Туда я и отправился, взяв с собой нашего консула для помощи во всех возможных формальностях, а также дипломата — знатока французского языка на случай необходимости в переводе. Все официальные представители — мэр Страсбурга, руководство Совета Европы — с большим удовлетворением восприняли сообщение о моем возможном участии в основных мероприятиях программы. Они откровенно говорили мне, что это снимало с них определенные неудобства, связанные со сложностью внутриполитических отношений в Советском Союзе.

Самолет Б. Н. Ельцина прилетел в Страсбург из Минеральных Вод, где Б. Н. Ельцин находился на отдыхе. Уже стемнело. Вместе со встречающими я вышел к трапу. Предстоял мой первый контакт с Б. Н. Ельциным. До этого я видел его только издали на пленумах ЦК КПСС. Французы соблюдали необходимый протокол. Я поздоровался с Б. Н. Ельциным первым и представил ему основных французских официальных лиц во главе с заместителем мэра Страсбурга. Несколько в стороне расположилась группа журналистов.

Направившись к журналистам, Б. Н. Ельцин кратко изложил цели своей поездки. Сделал он это сбалансированно, подчеркнув, что его «демарш» является не альтернативой политике М. Горбачева в отношении западных стран, а возвращением России в Европу. Говорил он и о том, что не имеет намерения заключать какие-либо стратегические договоры, относящиеся к компетенции Союза, но хотел бы завязать экономические и культурные связи с Европой, с которой каждая союзная республика должна иметь возможность сама подписывать соглашения.