Степан Микоян - Воспоминания военного летчика-испытателя

Моей обязанностью было рассказывать о системах вооружения самолетов и комментировать боевую работу. Перед показом действий самолетов с каждым видом вооружения мой помощник вешал в большой, специально установленной палатке соответствующие плакаты, а я читал короткую лекцию. Потом, зная время подхода мишени и истребителей, приглашал гостей выйти на смотровую площадку.

Вот на подходе самолет-мишень МиГ-15, который самолеты МиГ-21ПФ должны сбить ракетами К-13 (Р-3С). Во главе тройки истребителей Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР полковник Василий Сергеевич Котлов. Цель поражена первой ракетой. Подбитый МиГ-15 вошел в почти классическую петлю и теперь пикировал к земле. По команде офицера-распорядителя все направились в палатку для следующей лекции.

Я вошел первым и ждал у плакатов, пока все войдут. Вдруг послышался звук летящего самолета типа МиГ-15 или МиГ-17, какой бывает при полете на малой высоте. Откуда здесь такой самолет? Я посмотрел в окно палатки и действительно увидел идущий на высоте около 50 метров прямо на нашу палатку МиГ-15. Это был подбитый истребителями беспилотный самолет-мишень, который, очевидно, вышел из пикирования и теперь летел горизонтально. Прозвучала запоздалая команда по громкой связи всем спрятаться в укрытие. Кто-то побежал из палатки к щели, но было уже поздно. Именно в момент, когда самолет был точно над палаткой, у него отломился хвост и упал, чуть перелетев палатку, а самолет рухнул метрах в двухстах от нее. К счастью, никого не задело. Мой знакомый генерал Тимошкин взял на память кусок какой-то самолетной трубы, упавший в 3 метрах от него.

Если бы все это произошло на секунду раньше, самолет угодил бы как раз на палатку, где было человек двадцать офицеров и генералов высшего командования ПВО, да и я с ними. Опять повезло.

На память об этом показе у меня сохранился фотоаппарат «Зоркий-4», подаренный главнокомандующим Войсками ПВО страны маршалом авиации В.А. Судецом. Получили подарки также летчики, участвовавшие в полетах.

В 1963 году меня привлекли к работе на общественных началах в Федерацию авиационного спорта (ФАС) СССР, президентом которой тогда был знаменитый летчик-испытатель, дважды Герой Советского Союза генерал Владимир Константинович Коккинаки. С тех пор, до 1994 года, я участвовал в работе этой федерации. Формально она была самостоятельной общественной организацией, входящей в Международную авиационную федерацию – ФАИ, штаб которой находится в Париже. Но на самом деле наша ФАС была «под крылышком» ДОСААФа, которое руководило ее работой. Руководители ДОСААФа с разрешения соответствующего отдела ЦК партии и на государственные деньги организовывали полагавшиеся ежегодные поездки на заседания Совета и комиссий ФАИ в Париже, а также на Генеральную конференцию, проводимую каждый год в столице какой-либо страны. Конечно, в ФАИ знали, что наша федерация подчиняется государственной организации ДОСААФ, но они закрывали на это глаза.

Я стал членом бюро федерации. Вместе с Коккинаки, который был одним из вице-президентов ФАИ, в 1964 году я побывал в Париже в связи с заседанием ее Совета. Как-то нам в гостиницу позвонил почетный президент ФАИ француз М.Ж. Аллез и сказал мне, что хочет поговорить с Коккинаки. Мы встретились в холле гостиницы. Аллез говорил по-английски, а я переводил. Неожиданно для нас Аллез спросил, как Коккинаки отнесется к тому, чтобы на Генеральной конференции выдвинуть его в первые вице-президенты ФАИ. А это означало, что через две конференции он обязательно будет избран президентом. Я думаю, это был редкий случай для всех спортивных международных федераций, когда без наших предложений или хотя бы намеков представителя СССР предложили на пост президента. Очевидно, что Коккинаки имел большой авторитет в ФАИ. Владимир Константинович был явно польщен, но он не мог ответить положительно, не получив санкции отдела ЦК. Позже из Москвы мы письмом сообщили о согласии, и осенью того же 1964 года на Генеральной конференции, которая проводилась на этот раз в Тель-Авиве, Коккинаки был избран первым вице-президентом, а через два года президентом ФАИ.

Сразу же расскажу, как ему преждевременно пришлось расстаться с этим постом. При выборах в следующем году его по традиции должны были избрать на второй одногодичный срок президентства. Генеральная конференция по решению предыдущей на этот раз должна была проводиться в Афинах, но там к этому времени к власти пришли «черные полковники». В отделе ЦК КПСС решили, что в этих условиях Коккинаки ехать туда не следует. Они не смогли понять, что в данном случае Коккинаки был уже не представителем СССР, а международной фигурой. Представьте себе – проводится Генеральная конференция федерации, а президент отсутствует! Конечно, в Афинах избрали другого президента. Коккинаки, опять же по традиции ФАИ, стал «почетным президентом». Самое обидное, что в следующем году футбольной команде все-таки разрешили поехать в Грецию!

В состав делегации на Генеральную конференцию 1964 года включили и меня. Тогда между нашей страной и Израилем еще существовали дипломатические отношения (разорванные в 1967 году после Шестидневной войны Израиля с Египтом). Возглавлял нашу делегацию Коккинаки, с ним были сотрудник ДОСААФа А.И. Татьянченко и я (в Израиле к нам присоединился и работник посольства Павел Рудаков).

Мы летели на самолете Ил-18 и около полудня 14 октября сели в аэропорту столицы Кипра Никосии. Советский самолет шел дальше, в Багдад, откуда было ближе до Тель-Авива, но лететь в Израиль через арабскую страну считалось небезопасным (хотя войны тогда еще не было), и мы купили билеты на самолет «Комета-4» английской компании, отправлявшийся туда вечером.

Таможенник, увидев фамилию Коккинаки, обрадовался: «Грек?!» В графе «национальность» листка, который мы заполняли, я написал «армянин». Но таможенник исправил – «русский». Оказалось, что имелось в виду гражданство, а не происхождение. Нас встретил сотрудник советского посольства и потом на машине показал город. Подъезжали к границе, разделяющей город на две части – греческую и турецкую. Выложена стена из мешков с песком, во многих домах и окна заложены мешками. Много солдат, кое-где часовые. Вечером в посольстве мы были на приеме в честь группы советских деятелей кино, собиравшихся улетать в Москву, в числе которых были Евгений Матвеев, Вия Артмане и Наталья Фатеева. Поздно вечером мы вылетели в Тель-Авив.

Приземлились после полуночи, в аэропорту нас окружили корреспонденты, фотографировали и задавали вопросы. Один из первых же вопросов был: «Что вы знаете о снятии Хрущева?» (об этом в день нашего вылета уже было объявлено, но мы ничего не слышали и были ошарашены, хотя постарались не показать вида). Коккинаки ответил: «Мы спортивная делегация и политикой не интересуемся». Ответ, на мой взгляд, не очень удачный, но в газетах на следующий день написали просто, что нам ничего не было известно. Но неужели ничего не знал и посол СССР в Никосии, к которому мы зашли попрощаться перед отъездом на аэродром?