Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

«Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам? Вы Верховный Главнокомандующий, по праву и обязанности следует вам принимать парад.

И.В. Сталин сказал:

– Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы помоложе» [728] Жуков Г.К. Указ. соч. 1-е изд. .

Продолжение разговора было вырезано цензурой из первого издания. Вот что написал Жуков:

«Прощаясь, он [Сталин] заметил, как мне показалось, не без намека:

– Советую принимать парад на белом коне, которого вам покажет Буденный…

На другой день я поехал на Центральный аэродром посмотреть, как идет тренировка к параду. Там встретил сына Сталина Василия. Он отозвал меня в сторону и рассказал любопытную историю:

– Говорю вам под большим секретом. Отец сам готовился принимать Парад Победы. Но случился казус. Третьего дня во время езды от неумелого употребления шпор конь понес отца по манежу. Отец, ухватившись за гриву, пытался удержаться в седле, но не сумел и упал. При падении ушиб себе плечо и голову, а когда встал – плюнул и сказал: „Пусть принимает парад Жуков, он старый кавалерист“.

– А на какой лошади отец тренировался? – спросил я Василия.

– На белом арабском коне, на котором он рекомендовал вам принимать парад. Только прошу об этом никому не говорить, – снова повторил Василий» [729] Жуков Г.К. Указ. соч. 10-е изд. Т. 3. С. 305–306. (Фрагмент, вырезанный цензурой из ранних изданий.) .

Рокоссовский приводит другую версию:

«Когда вся подготовительная работа была проведена, созвали совещание, на которое пригласили командующих фронтами, был доложен ритуал парада. Остался открытым один вопрос: кто будет принимать Парад Победы и кто будет им командовать?

Один за другим выступали маршалы и единодушно предлагали:

– Парад Победы должен принимать товарищ Сталин.

Сталин, по своему обыкновению, ходил по кабинету, слушал выступающих, хмурился. Подошел к столу.

– Принимающий Парад Победы должен выехать на Красную площадь на коне. А я стар, чтобы на коне ездить.

Мы все горячо стали возражать.

– Почему обязательно на коне? Президент США Рузвельт – тоже верховный главнокомандующий, а на машине парады принимал.

Сталин усмехнулся.

– Рузвельт – другое дело, у него ноги парализованы были, а у меня, слава Богу, здоровые. Традиция у нас такая: на коне на Красную площадь надо выезжать. – И еще раз подчеркнул: – Традиция!

После паузы посмотрел на меня и на Жукова и сказал:

– Есть у нас два маршала-кавалериста – Жуков и Рокоссовский. Вот пусть один командует Парадом Победы, а другой Парад Победы принимает» [730] Полководцы. М.: Молодая гвардия, 1995. С. 305–306. .

Вопреки утверждениям Сталина, в русской истории традиция принимать парад непременно верхом на коне соблюдалась не всегда. Так, в 1912 году, в Санкт-Петербурге, на церемонии открытия памятника своему отцу, Александру III, Николай II принимал военный парад пешим. То же самое происходило и в августе 1914 года, в начале Первой мировой войны. Кроме того, не все победы России отмечались большим парадом. Так поступили только царь Алексей Михайлович после взятия Смоленска и Петр Великий после победы над шведами под Полтавой. В обоих случаях монарх, проследовав через Красную площадь, въезжал в Кремль через Спасские ворота, на которых изображены лик Спасителя и слова из Евангелия: «Аз есьмь дверь, Мною аще кто внидет, спасется». Оскверненные кровопролитиями войска, с царем во главе, должны были пройти по Красной площади пешими, с непокрытой головой, в знак очищения. Жуков же выедет из Спасских ворот верхом на коне, в фуражке на голове. Чтобы связать новую Россию со старой, Сталин выбрал для парада мелодию Глинки «Славься, славься», неофициальный гимн… династии Романовых!

По словам старшей дочери Жукова Эры, в дни, предшествовавшие параду, ее отец был возбужден и беспокоился из-за аллюра своего коня. Все-таки Георгию Константиновичу было уже 49 лет, и он имел лишних 15 кг… Бучин, его шофер, вспоминает, что его начальник серьезно тренировался на Кумире – коне, выбранном Буденным [731] Бучин А. Указ. соч. С. 140. . Кроме того, он много раз повторял свою речь перед Александрой Диевной и дочерьми. Если судить по пометкам на машинописном тексте, ему помогал специалист по ораторскому искусству: «тихо», «мощно», «тише и строже», «твердо и высоким голосом», «с жаром», «широко и торжественно» – все эти записи сделаны не рукой Жукова. Сам маршал, всегда стремившийся к совершенству, старался показать себя достойным чести, оказанной ему Сталиным.

24 июня 1945 года, почти день в день через четыре года после начала немецкой агрессии, Георгий Константинович Жуков переживал апофеоз своей карьеры солдата. Ни один другой полководец Второй мировой войны не испытал ничего подобного. Под мелким дождем, капавшим с низко нависшего неба, в 10 часов он выехал на украшенную флагами и транспарантами Красную площадь и поскакал мимо зубчатой стены Кремля на великолепном жеребце Кумире, который нес своего крепкого седока, похожего на былинного богатыря Илью Муромца со знаменитой картины Васнецова. В этот момент тысяча четыреста музыкантов грянули «Славься» Глинки, которую маршал назвал «дорогой для каждой русской души» мелодией. Перед ним стояли сводные полки фронтов, флотские экипажи, части Московского гарнизона. Рокоссовский, сидевший на вороном коне, представлял их Жукову. Затем маршал проскакал быстрым аллюром, здороваясь с войсками, отвечавшими на его приветствия громовым «ура». После этого он поднялся на Мавзолей Ленина и надел очки. Стоя между Маленковым и Калининым, он зачитал свою речь:

«…Четыре года назад немецко-фашистские полчища по-разбойничьи напали на нашу страну. Советский народ вынужден был оставить мирный труд и взяться за оружие, чтобы отстоять честь, свободу и независимость своего Отечества. Война с фашистской Германией – этим коварным и сильным врагом – явилась для нас тяжелым и грозным испытанием. Дело шло, как указывал товарищ Сталин, – о жизни и смерти советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том, – быть нашим народам свободными или впасть в порабощение.

Вначале ход войны был неблагоприятным для нас. Мы терпели военные неудачи, у нас были моменты отчаянного положения. Враг подбирался к сердцу нашей Родины – Москве и готовился торжествовать победу. В то время не только враги, но и многие наши друзья за границей считали, что Красная Армия не выдержит мощного натиска немецкой военной машины. Однако наш советский народ, наша Красная Армия не падали духом. Вооруженные гениальным сталинским предвидением, вдохновляемые партией Ленина – Сталина, мы были твердо уверены в победе своего правого дела.