Сара Корбетт - Дом в небе

Я тепло поблагодарила мистера Сена, поостерегшись, впрочем, пожимать ему руку, дабы не нанести еще большего вреда его репутации, и пошла за мальчиком наверх.

Вскоре я привыкла к Дакке, и город мне начал нравиться. Я купила прозрачный черный платок на голову, какие носят многие местные женщины, без страха выходила на улицу и заходила в рестораны. Я бродила по индуистскому рынку, вдыхая настоящий фимиам и любуясь россыпями серебра на прилавках. Посетила одну из крупнейших мечетей города, где под высоким мозаичным потолком в ряд стоят мужчины и совершают молитву на коленях, усердно кладя земные поклоны. Ислам был повсюду. Стрела на зеркале у меня в номере указывала направление в Мекку. Пять раз в день кричали муэдзины, и начиналась молитва. Этот обряд носил частный и в то же время публичный характер. Например, все мужчины в моей гостинице – сотрудники и гости – становились в ряд и одновременно кланялись, а если мне случалось присутствовать при этом, то на меня не обращали внимания. Люди совершали молитву на улицах, у мечетей, которые часто не вмещали всех молящихся, особенно в пятницу, в праздничный для мусульман день. Я находила в этом особую красоту – многократные поклоны, шеренги людей в смирении перед Богом. Завершив поклоны, они садились на пятки, подносили сложенные ковшиком ладони к лицу и снова бормотали молитвы. Чужая культура, религия, требующая пять раз на дню демонстрировать свою преданность, – все это не могло не поражать воображение иностранца.

Я училась находить золотую середину между открытостью, дружелюбием, которое так часто помогает путешественнику в чужой стране и вместе с тем делает его легкой добычей для мошенников разного рода, и агрессивными способами защиты. Без языка, без знания культуры очень трудно выбрать правильную линию поведения, отличить счастливый шанс от опасности. Всегда нужно думать на два шага вперед. Мне, в общем, это удавалось. Сомнение, неуверенность, страх – это было мне знакомо с детства. Я умела выживать, будучи неуверенной во всем.

Вернувшись однажды вечером в гостиницу, я услышала за дверью странные шорохи и прерывистое мужское дыхание. Похоже, кто-то лежал на полу в коридоре и пытался заглянуть в щелку под дверью. Первым порывом было закричать, но я быстро одумалась. Вина за это происшествие, без сомнения, падет на меня. Любая проблема – и меня вышвырнут на улицу, заставив снова искать жилье. И я поступила так, как всегда поступала, когда была испугана. Я велела себе успокоиться. Глубоко вздохнула несколько раз, проверила, крепко ли заперта дверь, передвинула стул, который мог быть виден в щелку, и стала дожидаться, пока мой вуайерист соскучится и уйдет.

Пару дней спустя я во время прогулки забрела в отдаленный район и решила вернуться на такси. Я остановила моторикшу и велела водителю ехать в старую Дакку, в гостиницу.

– Ноу проблем! – бодро отвечал молодой водитель.

Мы тронулись. От усталости я не сразу поняла, что мы едем в другую сторону. Спохватилась я лишь тогда, когда вместо городских кварталов вдоль дороги сплошь потянулись покосившиеся хижины.

– Подождите, – сказал я, – куда вы меня везете?

Рикша, не оборачиваясь, взмахнул рукой:

– Ноу проблем, мадам! Ноу проблем!

В Бангладеш никогда нет никаких проблем. По крайней мере, все вокруг вас в этом уверяют.

– Вы едете не в ту сторону! – крикнула я. – Отвезите меня в гостиницу! Отель! Понимаете? Отель!

– Ноу проблем, – отвечал водитель, прибавляя скорости.

Так прошло еще несколько минут, в течение которых я с ума сходила от страха и неуверенности. Может быть, это объездная дорога? Или это похищение? Наверное, меня убьют, а мои органы продадут на черном медицинском рынке. Это самое ужасное, что может случиться с путешественником. Солнце уже клонилось к закату. Что же делать?

То, что произошло дальше, стало для меня полной неожиданностью.

Я наклонилась вперед и заорала водителю на ухо:

– А ну-ка, поворачивай! Немедленно!

И для пущей убедительности врезала со всей силы кулаком в висок, так что кристаллики, украшающие мои дешевые тайские кольца, порвали ему кожу.

Первый раз в жизни я ударила человека.

Шокированный, водитель остановился, поднял руку, пощупал висок. Я молча наблюдала, как он разглядывает свою окровавленную ладонь, щурясь в неверном вечернем свете.

Так, час от часу не легче. Поджилки у меня затряслись. Все, теперь мне точно конец.

Но я ошиблась. Не говоря ни слова, рикша совершил плавный разворот, и мы медленно тронулись обратно в старую Дакку. Когда на улицах снова появились фонари и толпы народу, я немного успокоилась. У своей гостиницы я вышла, чувствуя смесь гнева и облегчения. Рикша робко взглянул на меня. Чуть ниже виска у него чернел глубокий порез. Уж не знаю, каковы были его намерения, куда он хотел меня отвезти и по какой причине. Но как бы там ни было, выглядел он виноватым.

– Простите, – повторил он дважды и поклонился.

Я повернулась и пошла в гостиницу. Денег я ему не заплатила, да он и не просил.

Именно в те три месяца, что я провела в Азии, у меня развилась настоящая тяга к бродяжничеству. Я начала осваивать туристические гетто – такие образуются почти в каждом крупном городе, посещаемом пешими туристами. Это целые кварталы дешевых, но не слишком грязных гостиниц, это уличные рынки, где по дешевке продаются пиратские DVD, подержанные книги и путеводители, резиновые шлепанцы, чемоданы, фальшивые очки Гуччи и обширные восточные шаровары, которые путешественники покупают, чтобы надевать вместо пижамы ночью в поезде, но кончают тем, что носят повсюду. Если вы оказались на мели, то в гетто всегда найдется офис «Вестерн Юнион», если вы заболели или грустите, вам подскажут аптеку, где можно без рецепта купить антибиотики или дженерик валиума. Если вы не знаете, куда податься дальше, вам помогут турагенты, продавцы путешествий, чьи рекламные щиты на каждом углу приглашают всего за двести баксов полететь в Пхукет, в Ангкор-Ват или Майсор.

С наступлением февраля я отправилась из Бангладеш в Индию, в Калькутту. Там я сняла комнату в гостинице Армии спасения, расположенной в центре туристического гетто. После Бангладеш Индия кажется более дружелюбной страной, но при этом она точно так же перенаселена. Всякий раз, когда я выходила на улицу, за мной увязывались малолетние попрошайки с криками «Тетя, тетя!» и протягивали раскрытые ладони. «Ганжа? Ганджа? Гашиш? Курить?» – предлагали со всех сторон. Я успела две недели поработать в одном из благотворительных хосписов матери Терезы в Калигхате, ухаживая за больными туберкулезом, малярией, дизентерией, СПИДом, раком или несколькими недугами сразу. В мои обязанности входило разносить чай и обтирать их страждущие тела влажной губкой. Первые дни меня мутило, но потом я привыкла. Конечно, по святости мне было далеко до штатных медсестер, но я хотя бы старалась быть полезной.