Василий Емельянов - О времени, о товарищах, о себе

Услышал он, что председатель райисполкома тов. Морозова, отдыхая в Сочи, совершенно случайно оказалась в одной комнате с женой впоследствии разоблаченного троцкиста. И пошла мутить дурацкая голова непутевого секретаря. В два счета исключается из партии тов. Морозова, а заодно и секретарь райисполкома тов. Путилин.

За что, спрашивается? Откуда такая легкость в отношении к членам партии?

И это называется бдительностью! Головотяпство это, глупости, а не бдительность.

Такой секретарь способен только плодить врагов и наносить вред партии».

Позже я часто вспоминал эти предупреждения центрального органа нашей партии о необходимости внимательного отношения к людям.

28 октября вся страна очень тепло отмечала пятидесятилетие Орджоникидзе.

Газеты заполнены приветствиями, статьями о Серго и его деятельности как на фронтах гражданской войны, так и в промышленности.

Первая страница «Правды» занята приветствиями: от Центрального Комитета партии, от ЦИКа СССР, Совета Народных Комиссаров. Серго приветствуют летчики — Герои Советского Союза Каманин, Ляпидевский, Леваневский, Доронин, Молоков, Водопьянов, Слепнев, Громов, Чкалов, Байдуков, Беляков.

Газеты приводят исторические документы, связанные с прошлой деятельностью Серго, телеграммы времен гражданской войны, посылаемые им Ленину, и телеграммы Ленина Орджоникидзе.

Надежда Константиновна Крупская в очень теплом письме пишет: «Дорогой Серго. 50 лет Вам исполняется. Будет чествовать Вас завтра вся страна. Хочется и мне пожать Вам крепко руку. Не умею я говорить великоторжественных слов. Вы всего себя отдаете великому делу строительства социализма, в этом все…»

Демьян Бедный написал стихи:

…В 1936 году Серго очень много выступал на разного рода совещаниях представителей основных отраслей тяжелой промышленности.

Каждое такое совещание оставляло глубокий след — на них поднимались основные вопросы промышленности и намечались пути их решения.

В середине 1936 года были ликвидированы коллегии наркоматов, а вместо них созданы советы при наркомах. В советы при наркомах были привлечены руководители предприятий, крупные инженеры, передовые мастера и рабочие.

29 июня, выступая на первом заседании совета при народном комиссаре тяжелой промышленности, Серго поднял вопросы, которые являются главными вопросами нашей промышленности сегодня — через тридцать лет!

Серго говорил: «Качество наших машин до сих пор заставляет желать очень многого. Качество, товарищи, становится одним из краеугольных вопросов нашего дальнейшего развития».

На этом же совещании он поднял вопрос о недостатках нашего планирования: «Пора нам отказаться от планирования выполнения плана по валовой продукции.

Надо планировать выполнение программы не по валовой, а по товарной — сколько готовой продукции мы выпустили для нашего населения, для нашего народного хозяйства».

Все участники совещания шумными аплодисментами горячо поддержали оба предложения Серго.

Но он их, к сожалению, не смог осуществить — смерть помешала этому.

Как-то уже поздно вечером только что я возвратился с завода, отпустил машину и, не успев еще снять пальто, услышал телефонный звонок. Звонили из первого цеха. Там в эти дни на одной из больших печей производили первые плавки 75 %-ного ферросилиция — это было новое производство, и управлять печами было очень трудно. Звонил заместитель начальника цеха.

— Не можем с печью справиться, приезжайте. Мы за вами послали дежурную машину.

Пришлось возвращаться на завод. Когда я подошел к зданию цеха, то у входа увидел группу рабочих, которые что-то оживленно обсуждали. Войти в цех было невозможно. Из огромной печи, как из кратера вулкана, летели куски оплавившегося кварца, кокс и брызги жидкого металла. Закрывая полой пальто лицо, я буквально влетел на площадку печи, а с нее в будку управления печью. Там сидела бледная, со следами слез на щеках, девушка-регулировщица.

— Что случилось?

— Не знаю! Печь работала все время не очень спокойно, и нагрузка сильно колебалась, а теперь и совсем управлять нельзя.

В будку вбежали и мастер и заместитель начальника цеха. Что делать? Если выключить печь, все застынет и тогда скоро ввести ее вновь в действие будет невозможно. Стекловидная масса кварца станет не электропроводной. Тогда надо будет вырубать сплавившийся кварц, а это означает остановку на несколько дней и связанные с этим потери производства.

Но думать долго тоже нельзя.

— Переходите на низкокремнистый сплав, грузите железную стружку и уберите из шихты кокс, замените его древесным углем, снизьте количество восстановителя в шихте.

Эту ночь спать не пришлось.

К утру зигзагообразная кривая нагрузки на приборах стала спокойной, проплавили все, что было загружено. После того как процесс наладился, стали разбирать причину «вулканической» деятельности печи.

В чем же дело? Неправильная загрузка шихты — вот и все. Внизу много кварца, а сверху кокс, перекрытый опять кварцем.

После ряда неполадок наконец овладели и этим процессом и перешли к производству еще более сложных продуктов — девяностопроцентного ферросилиция и чистого кремния.

На заводе любили новые производства, и интерес к ним был настолько велик, что забывали обо всем. Это была какая-то неуемная страсть, и она захватывала всех.

Помню, как-то поздно ночью — было около трех часов — раздался телефонный звонок. Телефон стоял у меня на тумбочке рядом с кроватью. Звонок в такой поздний час говорил обычно о неблагополучии на заводе. Я поднял трубку, и знакомый голос одного из инженеров спокойно спросил меня:

— Я вас не разбудил?

— Конечно, разбудил, а в чем дело?

— Мне в голову пришло объяснение, почему все-таки реакция восстановления хрома идет не до конца.

Мне сначала было досадно, что по такому вопросу он мне звонит на квартиру поздно ночью, а затем стало радостно. Молодец — не может до утра дождаться.

Это хорошо!

В течение этих двух лет я часто задерживался на заводе на сутки и даже больше. В особенности когда мы осваивали новые сорта феррохрома с очень низким содержанием углерода. Это было очень трудным делом. Процесс не ладился. В какой-то бригаде, вероятно, нарушалась технология. Нужно было установить, кто нарушает и что именно. Я решил сам просмотреть работу всех бригад. Ведь я одно вижу, а другой — другое. Если кому-либо поручить, он сможет и не заметить то, что вижу я, так же как и я могу не обратить внимание на то, на что другой обращает. Ничего не случится, если пробуду у печи сутки. Нет, не сутки, ведь надо пробыть во всех четырех бригадах, каждая работает по восемь часов — это тридцать два часа нужно будет пробыть у печей и поймать в конце концов то, что ускользает от нашего внимания.