Эрнест Генри Шеклтон - В сердце Антарктики

Под вечер мы попали на место, пересеченное ледяными гребнями, образовавшимися от сжатия льда. Встретились нагромождения льдин высотой в пару метров – целый лабиринт ледяных волн, из которого не было выхода. В конце концов, после того как сани неоднократно опрокидывались на бок, а Маккею пришлось несколько раз прорубать проходы в торосах для саней, нам удалось выбраться из этого лабиринта и устроить лагерь на ровном льду. При переходе через ледяные гребни нам очень помогали длинные крутые заструги слежавшегося твердого снега. Местами они шли, как пандусы до самого верха гребней, а ширина и прочность этих заструг позволяла им выдерживать вес наших саней. Мы с Моусоном продолжали идти в финеско, а Маккей надел лыжные ботинки.

На следующий день, 28 октября, путь был опять очень тяжелым. Пришлось идти по вязкому, рыхлому снегу, чередующемуся с твердыми застругами и с пространствами мелкого, изломанного, смерзшегося льда. Все время этот лед снимал стружки с полозьев саней. Один из финеско Маккея упал с саней, но вечером Маккей прошел назад километра три и нашел его. Наш курс лежал мимо ряда снежных гор; высота их большей частью доходила до 12 метров, а длина составляла от четырехсот до восьмисот метров. Эти горы были прочно связаны с морским льдом. Иногда среди снежных гор нам попадался настоящий айсберг из голубого льда.

После ужина мы с Моусоном отправились на берег, находившийся на расстоянии 800 метров, чтобы познакомиться с его горными породами. Как оказалось, они состоят главным образом из крупнозернистого красного гранита, причем вершины скал сильно сглажены глетчерным льдом и усеяны крупными валунами. Местами гранит пересекают темные жилы основных пород [111]. Можно было наблюдать, что глетчерный лед, оканчивавшийся примерно в четырехстах метрах от каменистого берега, отступил лишь недавно, обнажив каменистое ложе. Здесь между трещинами гранитных скал мы нашли немного мха.

29 октября была превосходная погода, хотя и дул довольно холодный ветер прямо с высокого плоскогорья, расположенного к западу от нас. Ветер дул с юго-запада и поднимал на поверхности морского льда небольшую поземку из неслежавшегося снега. В пути мы все еще встречали много участков с глубоким рыхлым снегом, перемежающихся с твердыми застругами и небольшими площадками смерзшегося мелкого изломанного льда; тащить сани было очень тяжело.

К вечеру мы совершенно выбились из сил, сделав 6,5 км пути обычным способом. В этот вечер мы обсуждали важный вопрос, нельзя ли заменить часть продовольствия тюленьим мясом, чтобы избежать полного перехода на половинный паек. В конце концов, пришли к выводу, что это надо сделать. Решили в первом же подходящем месте устроить склад кое-каких предметов снаряжения, геологических образцов и т. п., чтобы облегчить сани. Вместе с тем при благоприятных условиях следовало произвести опыт и с тюленьим мясом. Но главное, что надо было решить, – это каким способом приготовлять мясо. Мы не могли тратить лишний керосин для этой цели, так как высчитали, что и при строжайшей экономии запас его для примуса, на котором варили чай, какао и похлебку, будет израсходован раньше, чем мы сможем рассчитывать добраться до Магнитного полюса, разве что сумеем чем-нибудь заменить керосин.

Следующий день, 30 октября , был для нас очень интересным, но также и весьма трудным днем. Ранним утром между 2 часами 30 минутами и 6 часами 30 минутами была легкая пурга. Мы вышли несколько позже и остановились на завтрак в 10 часов 30 минут около очень интересного скалистого мыса. Моусон поднялся на его вершину и взял с нее хорошую серию засечек теодолитом.

Мыс был сложен крупнозернистым порфиритовым серым гнейсом, пронизанным жилами черной породы, по-видимому тингуаита [112], и еще какой-то, содержащей в изобилии сверкающие черные кристаллы роговой обманки; эту породу можно назвать лампорфиром с роговой обманкой [113].

После завтрака мы прошли вблизи самки тюленя с детенышем. Мать кинулась на нас, и нам с санями пришлось поживее проскочить мимо нее. В этот день в первый раз попробовали в виде опыта сделать настой чая покрепче, примешивая к свежей засыпке чай, оставшийся от предыдущей заварки. Эта мысль пришла в голову Маккею. Мы с Моусоном в то время не оценили значения этого опыта, однако впоследствии были очень довольны, что применили этот способ.

В этот день после полудня тащить сани было, пожалуй, так тяжело, как никогда.

Теперь день ото дня погода теплела и от этого соленый снег на морском льду делался более вязким, прилипал к полозьям саней, как клей, так что нам с величайшим усилием удавалось тащить их черепашьим шагом. Мы были совершенно измучены, когда вечером остановились у подножья мыса высотой около 55 метров. Скалистый обрыв был сложен здесь из крупнозернистого гнейса, пронизанного многочисленными черными жилами со включениями зеленовато-серого кварцита [114].

Вечером, после ужина, мы прошли к очень интересному маленькому островку, находившемуся в километре от лагеря; в геологическом отношении это было прямо удивительное место и настоящий рай для минералога. Островок, названный нами позднее островом Склада, был легко доступен со стороны, обращенной к берегу, тогда как с трех других сторон обрывы его поднимались вертикально на высоту 600 метров над уровнем моря. Снега или льда на острове было мало: вся поверхность его была сложена гнейсо-гранитом, содержавшим темные включения основных пород, с обилием черной слюды и с громадными кристаллами роговой обманки. Среди этих включений Моусон открыл прозрачный минерал коричневого цвета, который он считал монацитом [115], но позднее оказалось, что минерал этот содержит титан. Среди больших пластинчатых кристаллов темно-зеленой роговой обманки попадались пятна кристаллического молочно-белого минерала. Мы думали, что эти белые кристаллы, возможно, скаполит [116]. Мы возвратились в лагерь и после тяжелой работы этого дня крепко заснули.

Утром встали в 6 часов. После завтрака Маккей и Моусон вернулись немного назад поохотиться за тюленями, которых мы там накануне видели, а я взобрался с биноклем на соседний гранитный склон, чтобы наблюдать за их сигналами. Если охота будет успешной, я должен был подвезти к ним порожние сани. Однако их попытка оказалась неудачной, и через некоторое время они возвратились в лагерь.

31 октября в 9 часов 30 минут мы упаковались и отправились к острову. Идти с санями было очень тяжело. По дороге провалились в приливную трещину, но сани ее миновали благополучно. Ярдах в 600 от нашего нового лагеря у острова Маккей заметил тюленя. Затем показался еще один тюлень, вылезший из приливной трещины у прежнего лагеря. Маккей и Моусон отправились за первым тюленем и убили его ударом ледоруба по голове. Это был крупный, сильно упитанный самец. Тем временем я разгрузил «вкусные» сани и отвез их к ним. Вернувшись в лагерь я поставил палатку, и когда снова подошел к Моусону и Маккею, то увидел, что они уже кончили свежевать тюленя. Мы нагрузили порожние сани тюленьим салом, в замороженном состоянии напоминающим куски мыла, а также мясом и печенью и вернулись в лагерь, чтобы позавтракать.