Эрнест Генри Шеклтон - В сердце Антарктики

В начале сентября на мыс Хат отправилась партия, состоявшая из Адамса, Маршалла и меня. Мы решили проделать путь за один переход, не останавливаясь лагерем. Вышли мы в 8 часов. Уже вблизи от цели, неподалеку от мыса Хат, когда мы медленно тащились по плохому рыхлому снегу, вдруг поднялась сильнейшая метель. К счастью, мне было известно направление, в котором находился дом, а также место, где можно взобраться на береговой лед. Но весь лишний груз, который тащили для нашего склада, пришлось оставить. Благодаря этому мы умудрились все же добраться до дому к 22 часам, правда, страшно страдая от холода и такие усталые, что едва могли двигаться. У нас все же хватило сил приготовить горячую пищу. А когда поели, скоро все опять было в порядке. Я упоминаю этот случай специально для того, чтобы показать, насколько в этих негостеприимных областях юга приходится всегда быть готовым к внезапным атакам стихий.

К середине сентября на мыс Хат был уже перевезен достаточный запас провизии, керосина и снаряжения. Туда доставили все требовавшееся для путешествия к Южному полюсу, чтобы мы могли выступить в путь с базы, расположенной возможно южнее. Все это время, пока люди приобретали необходимые опыт и навыки, лошади также проходили регулярную тренировку, совершая переходы по льду вдоль берега от зимовки до мыса Барни, и я был очень доволен их успехами. Я чувствовал, что лошадки оправдают мое доверие, недаром я притащил их в суровую Антарктику из Маньчжурии, заставив проделать такой долгий путь. Я давал им везти грузы различного веса, чтобы как можно точнее выяснить, при какой максимальной нагрузке они могут работать достаточно эффективно. После ряда очень тщательных опытов, я пришел к заключению, что самая большая нагрузка, которую можно дать лошади – 295 килограмм. Было совершенно очевидно, что, если их перегрузить, уменьшится быстрота хода и мы ничего не выиграем. Для успешного же проведения намеченного нами южного путешествия было очень важно, чтобы лошади не выбились из сил на первом же этапе продвижения по барьерному льду. Общий вес груза должен был включать в себя и вес саней, равный, как было установлено, 27,2 кг. Только занявшись этим вопросом, я по-настоящему понял, какой серьезной потерей для экспедиции была гибель остальных четырех лошадей. Выяснилось, что теперь мы не можем взять с собой в экспедицию к Южному полюсу то количество провизии, какое мне представлялось желательным.

Собаки, число которых увеличилось вследствие рождения щенков так, что теперь мы располагали уже довольно большой упряжкой, также тренировались это время, но я не ждал от них пользы для южного путешествия. Я уже знал по опыту, что собаки не побегут, если им прямо в морды будет дуть поземка, а такую метель можно было часто ожидать на барьерном льду даже в летнее время.

Самка тюленя Уэдделла с детенышем

Использование автомобиля для устройства склада на Ледниковом языке

Лагерь «Дискавери» на мысе Хат

В мае Дэй вытащил из автомобиля двигатель, что при такой низкой температуре оказалось далеко не легким делом, почистил как следует все его части и запаковал их на зиму в ящик. 14 сентября, когда свет начал понемногу прибавляться, он снова поставил мотор в автомобиль, работая при температуре —23,4 °C, и стал готовиться к поездкам по льду. Первая такая поездка, имевшая некоторое практическое значение, была совершена 19 сентября, и тогда уже опыт показал, что если мы вообще желаем как-то использовать машину, то необходимо значительно уменьшить ее вес. Из этих соображений Дэй принялся удалять из автомобиля одну за другой все деревянные и металлические части, без которых можно было хоть как-нибудь обойтись, не понижая способности машины к движению. В конце концов, остались только шасси, двигатель и сидение для шофера. Низкая температура, даже если она была значительно ниже нуля [—17,8° C], не вызывала никаких перебоев в работе машины. Камера смешения и питательные трубки разогревались керосином, горевшим вокруг карбюратора в небольшой плоской коробке, и сам карбюратор в это время наполнялся. К тому времени, когда керосин выгорал, мотор был готов к действию и заводился после нескольких поворотов рукоятки. Бензиновый бак вмещал 104 литра горючего, которое подавалось в карбюратор при помощи небольшой ручной помпы. Зажигание аккумулятором было, конечно, невозможно, так как подкисленная вода в аккумуляторах замерзала, но магнето действовало безотказно. Существовал еще второй бак для горючего, питавший карбюратор без накачивания, но он был снят из экономии веса. Машина имела приспособление для автоматической смазки, но так как масло в трубках замерзало, приходилось примерно через каждые восемь километров смазывать ручным способом. Обыкновенное смазочное масло густеет при температуре —6,7 °C, а при —17,8 °C переходит в твердое состояние. Но у нас было особое масло, специально приготовленное для антарктических условий фирмой Прайс и К°; оно не застывало даже при температуре —34,4 °C.

Движение передавалось коробке скоростей при помощи сцепления, причем в соприкасающихся частях металл был покрыт кожей. Скорости были специально заниженные; всего имелось четыре скорости переднего хода и одна заднего. Когда Дэй в первый раз попытался пустить машину в ход, он не мог выключить сцепление, так как кожа примерзла к металлу. Пришлось разогреть все части и потом высушить их, протерев губкой.

У нас было несколько типов колес, но скоро мы пришли к убеждению, что наилучшие результаты дают обыкновенные колеса с резиновыми шинами и цепями против скольжения. При температуре —34° C шины делались очень твердыми и не пружинили, но никаких особых неудобств это не вызывало, даже если приходилось ехать по очень неровному льду.

19 сентября Дэй, Брокльхёрст и Адамс отправились на автомобиле, к которому были привязаны сани с 340 килограммами груза, устраивать на Ледниковом языке склад для южного путешествия. Дул резкий ветер при температуре —30,6 °C, но автомобиль прошел первые 13 км по морскому льду до острова Неприступного очень хорошо. Затем он попал на заструги, образовавшиеся от действия ветра между Неприступным островом и островом Палатки, и застрял в мягком, рыхлом снегу. Однако примерно на полтора километра дальше к северу был найден лучший путь, где заструги оказались не так сильно выражены. Автомобиль добрался все же до Ледникового языка и остановился в четырехстах метрах от него. Остальную часть пути людям пришлось самим тащить сани, потому что поверхность льда была покрыта слишком рыхлым снегом. Обратный путь представлял уже меньше трудностей, так как Дэй ехал по своей же колее. За весь этот день автомобиль прошел не менее 48 км со скоростью от 5 до 24 км в час. Трое участников поездки выехали с зимовки в 9 часов 30 минут и вернулись в 18 часов 45 минут, проделав работу, которая без помощи автомобиля, заняла бы шесть человек на два-три дня.