Владимир Голяховский - Это Америка

Когда бросишь на прошлое взгляд,
Там счастливые были моменты
Занесли тридцать лет нас назад
Эмигрантские ветры в Сорренто.
Нам с женою приятный сюрприз
Между будними днями пустыми,
В ожиданье в Америку виз,
Как бесправные, жили мы в Риме.
Покидая Советский Союз,
Мы теряли там все, что имели;
Коммунизма стряхнули мы груз
И без денег томились в безделье.
А вокруг все места хороши;
И собрались мы в город Сорренто,
Как когда-то давно, на гроши,
Когда юные были студенты.
Нас манила романтика слов,
Сладкозвучие новых названий;
По прошествии многих годов
Не забыть вдохновенных скитаний.
Юг Италии — сладостный звук,
О, Сорренто, Неаполь, Помпеи!..
Право, стоили нищенских мук
Те культурные наши затеи.
Перед нами Везувий — старик
Над заливом стоял величаво,
Представлялся нам страшный тот миг,
Как Помпею разрушил он лавой…
Итальянский пейзаж нас вскружил,
Мы восторги впивали по капле,
Там, где Ленин нахлебником Горького жил,
Мы гуляли по острову Капри.
Серебристая зелень олив,
Золотистый отлив винограда,
Соррентийский чудесный мотив —
Все нам в душу вливало отраду.
Но…
Очарованным странником жизнь не прожить.
Много лет мы в Америке бились,
Чтобы место под солнцем ее заслужить,
И трудом своего мы добились.
Мы вернулись в Сорренто на несколько дней;
За решеткой старинной усадьбы
Мы отметили скромно большой юбилей —
Золотой юбилей нашей свадьбы.
Я признаюсь, друзья, без прикрас:
Во всех Лондонах, Римах, Парижах
Вырос наш туристический класс,
Ну, а сами мы стали пониже.
Оседают у нас позвонки,
Наши косточки ноют повсюду,
И уже раздаются звонки,
Сами знаете, братцы, откуда.
А в Сорренто — веселье и смех,
Всюду яркие толпы туристов,
Юг Италии манит их всех,
И напор их восторгов неистов
Мы старались вписаться в людской антураж,
И порой это нам удавалось;
Но тяжел прожитой нашей жизни багаж —
Для восторгов души не осталось.
Мы бросали на прошлое взгляд,
Там счастливые были моменты;
Ветры жизни опять принесли нас назад
Мы вернулись к тебе, Сорренто.

Мы давно живем на этом свете,
Жизнь, как птица быстрая, неслась,
И ярлык восьми десятилетий
Вырезан морщинами на нас.
И хотя на прошлое не ропщем,
В памяти хранится неспроста
Что у всех нас в детстве было общим —
Бедность и жилищей теснота.
Бурей революций и смятеньем
Жизнь пугала наших матерей,
И росли мы первым поколеньем
Их любви единственных детей.
Родились под примусов гуденье,
Керосин давал тепло и свет,
И прожили жизни ускорены —
От упряжек конских — до ракет.
Век наш от мучений содрогался,
Гибли наши братья и отцы,
И привычный мир наш распадался,
Разбросав нас в разные концы.
Позади эпоха заблуждений —
Трудных наших будней колыбель;
Переполнен грузом сожалений,
Наш корабль садится дном на мель.
Времени перечить бесполезно,
С жизнью расплатились мы сполна,
Захлестнула нас и тянет в бездну
Старости зеленая волна.
И когда она вверху сомкнется,
Наша жизнь, на сломанных крылах,
Птицею подстреленной забьется
В смертью затуманенных мозгах.