Владимир Голяховский - Это Америка

— Боюсь… боюсь… не хочу… не надо…

Мать успокаивала его, а отец обсуждал что-то с хасидами. Лиля подошла. Рахиль кинулась к ней:

— Ой, здравствуйте. Как я рада, что вы тут. Я очень волнуюсь. Объясните нашему мальчику, что ему не будет больно.

Подошел резидент — израильтянин, который собирался делать обрезание, сказал мальчику:

— Не волнуйся, мы тебя не обидим. Я сделаю так, что ты ничего не почувствуешь.

Все-таки мальчик хныкал и вскрикнул, когда хирург сделал обезболивающий укол. После операции, с повязкой между ног, он все плакал, обращаясь к родителям:

— Я был такой хороший! Что вы со мной сделали?..

Рахиль стояла рядом и тоже плакала. Лиля спросила ее:

— Зачем вам это надо?

— Да это все Левка. Не знаю почему, но он вдруг прикипел к религии, ходит в синагогу, дочку отдал в еврейскую школу какую-то, она теперь требует, чтобы мы по субботам зажигали свечи и молились. Сына вот уговорил согласиться на обрезание.

— А как ваша старшая, Рая?

— Ой не спрашивайте, она все ходит в синагогу для этих самых, для геев.

Широкую американскую улыбку знают по всем миру. Но вскоре после начала работы Лиля заметила, что вокруг было мало улыбающихся лиц, чаще всего она видела недоверие и настороженность. Да и самой Лиле тоже приходилось быть настороже, приятельские контакты в таких условиях оказывались почти невозможными. От этого работать было еще тяжелей.

Госпиталь пестрел национальным составом, доминировали врачи из Индии, со смуглыми и черными лицами, некоторые в тюрбанах — сикхи. Они выдавались высоким образованием и способностями. Внешне вежливые и тихие, некоторые из них были чрезвычайно хитрыми и жадными. И они ревниво следили, чтобы индийцы были первыми во всем, чтобы их хвалили. Некоторые из них становились потом известными специалистами, индийские фамилии встречались в американской медицине довольно часто.

Вторая большая группа были гаитяне, из бедной островной страны Гаити. Они составляли единую сплоченную массу напористых рвачей, почти разбойников, во главе с доктором Мюнзаком, слабым хирургом. Гаитяне отличались примитивностью во всем — особенность их страны [90] В 1970–1980–е годы на Гаити еще господствовали жестокие диктаторы отец и сын Дювалье. . В лечебном искусстве они были ниже других. Удерживаться в госпитале и зарабатывать им помогала сплоченность гаитянской мафии. Стоило пациенту попасть к доктору — гаитянину, как он тут же передавал его на консультацию другому гаитянину, и так шло по цепочке от одного к другому — все для заработка. Они делали ненужные операции даже чаще, чем индийцы.

Третья заметная группа была филиппинцы — среди них было много женщин. В культурном отношении они представляли собой как бы мармеладную подошву на кожаных туфлях: выглядит почти как настоящая и на вкус сладкая, а ходить на ней нельзя — ненадежная и распадается. Такими были многие из них. Диковатые по натуре, в госпитале они враждовали между собой. С индийской и гаитянской группами они соревноваться не могли и боялись их, те их притесняли.

В госпитале, обслуживающем фактически черное гетто, было спрессовано слишком много национальностей, все резиденты были людьми иного менталитета, и это сквозило в их поведении. А американцы и вообще белые были малочисленны и незаметны.

Для старшего состава врачей госпиталь был неплохой кормушкой, за операции они получали довольно много, особенно хорошо зарабатывали на стариках, за которых платила Medicare. Они периодически делали ненужные операции умирающим старикам, которые сами уже ничего не сознавали, а родные о них не заботились. Старики не только не поправлялись, но вскоре умирали. Однако страховка оплачивала хирургам сделанные операции. Лиля впервые услышала официально принятое определение unnecessary surgery — необязательная хирургия. Ее поразило, что делалось это не по ошибке, а просто из жадности.

Раз в год, к 15 апреля, все американцы обязаны уплатить подоходный налог с доходов прошлого года. Резиденты госпиталя беспокоились, как бы заплатить по возможности меньше, и с нетерпением ждали прихода certified public accountant — экаунтанта, сертифицированного специалиста. Он делает подсчеты и подготавливает бумаги, знает, что можно списать с налогов, чтобы уменьшить платеж.

В начале апреля среди резидентов началось какое-то общее возбуждение — все были озабочены, переговаривались. Как-то под вечер в госпитале появился молодой лысоватый мужчина с толстым портфелем под мышкой. У резидентов вырвался вздох облегчения:

— Пришел, здесь он, здесь!

Это и был тот, кого они ждали. Теперь каждый вечер после работы они по очереди советовались с ним один на один, и за двести долларов он делал подсчеты. Резиденты выходили от него довольные. Лиля увидела его на третий день и удивилась — это оказался Геннадий Лавут, ее знакомый, юрист из Москвы, тот самый, который так любил шоколад. Он и на этот раз протянул ей плитку, а она воскликнула:

— Гена, как я рада вас видеть!

— Я тоже рад, Лиля. Вы здесь в резидентуре?

— Да. А вы стали аккаунтантом? Помню, что в Москве вы были юристом и хотели продолжать в Америке. У вас были благородные намерения бороться с насильниками.

— Были. Но что может сделать русский юрист в Америке? Советское юридическое право и образование не имеют ничего общего с американским. Вот я и выучился на аккаунтанта. И не жалею. У меня широкая клиентура, оформляю русским эмигрантам годовые налоговые отчеты. А они любят списывать с налогов как можно больше.

— А как вы здесь оказались?

— Меня рекомендовали. Давайте я сделаю для вас налоговый отчет, будете довольны. Вы можете многое списать: расходы на содержание иждивенца, вашего сына; стоимость еды в рабочее время, поездки на симпозиумы, включая транспорт, гостиницу и еду; можете списывать расходы на бензин и на амортизацию машины по дороге на работу; плату за одну из комнат вашей квартиры можете списывать как за рабочий кабинет, потому что там вы читаете учебники и статьи; наполовину можете списывать стоимость телефонных разговоров, как деловые расходы; если потратились на рассылку деловых бумаг, на марки и оплату писем — тоже списывайте, прибавьте свои письма родным и близким….

Лиля удивилась: списание действительно уменьшило сумму налога.

— Гена, но ведь в реальности многое из этого совсем не деловые расходы.

— Ну и что? Логически это возможно.

— А это не грозит мне неприятностями?

— Лиля, я знаю свое дело. Не волнуйтесь, никто вас проверять не станет. Все резиденты здесь из бедных семей из Индии, Пакистана, Гаити, Филиппин, и все отсылают значительную часть заработка домой. Вы, как резидент, мелкая букашка в сравнении с теми, кто незаконно списывает миллионы. А таких полным — полно.